Вся страна недавно отметила вторую годовщину возвращения Крыма. В 2014 году свыше 96% жителей полуострова на референдуме выразили желание жить вместе с Россией. Одновременно Крым стал поводом для различных санкций против нашей страны. И сегодня наша экономика вынуждена развиваться в условиях немалых ограничений.

С другой стороны, возвращение Крыма показало всему миру, что Россия вновь становится геополитической державой и способна на самостоятельную внешнюю политику. Наш статус был подтвержден и во время военной операции в Сирии. Быстрый ввод и потом такой же неожиданный вывод войск продемонстрировали, что Россия обладает мощной армией и готова ее использовать для защиты своих интересов.

О том, какой в будущем может быть наша внешняя политика, беседуем с известным российским политологом Олегом Матвейчевым.

— Исполнилось два года, как Крым вернулся в состав Российской Федерации. Россия укрепила свои позиции в Крыму за это время?

— Никакого разочарования у крымчан, у севастопольцев нет. Никто не сказал, что он жалеет. Такого ни одного человека я не видел. Я бываю каждый месяц в Крыму в течение этих двух лет, и ни одного такого человека я не встречал.

Крым в значительной степени заселялся последние полвека выходцами из той же Украины, и огромное количество родственников у людей есть на Украине. Они созваниваются, разговаривают. Поэтому когда киевская пресса, СМИ пишут о том, что выросли цены, всё стало плохо и как все недовольны, это просто лукавство. Люди имеют возможность рассказать о том, что на самом деле происходит в Крыму своим соседям украинцам, и они видят позитивные изменения, которые произошли. Я уж не говорю про то, что пенсии у пенсионеров выросли в несколько раз. Турпоток, который сначала слегка уменьшился, сейчас выровнялся с украинским турпотоком, еще и стал возрастать, при том что российский турист тратит гораздо больше денег. Наш турист щедрый, богатый, а украинский был бедный, который чуть ли не со своей котомкой приезжал. И самое главное в другом: они же общаются с родственниками с Украины, и те рассказывают о тех ужасах, которые у них там на Украине. О том, как у них поднялись цены, о там, как у них упала в три раза гривна, о том, какие нищенские зарплаты, как выросли коммунальные тарифы и так далее. Даже чисто экономически крымчане понимают, что они выиграли.

Кроме того, все себя идентифицировали и раньше в Крыму как русские. Напомню, что формально даже по украинским переписям считалось, что 70% называют себя русскими, хотя на самом деле 90% людей — это русскоязычные. Украинской речи ни то, что нельзя было услышать, её просто не понимали. 20 лет я приезжал в Крым по несколько раз в год, и все время был этот мотив: «Вот, мы живем не с Россией». И когда прошёл референдум, когда возникла возможность высказаться о соединении с Россией, люди восприняли это как чудо.

— В одном из своих интервью вы заявили, что в Крыму фактически была перевёрнута страница мировой истории. Что это событие важное для всего человечества, и что вот здесь и сейчас пишется гегелевский мировой дух.
Вот в чем этот дух состоит?

— В свое время, когда Гегель увидел скачущего на лошади Наполеона, он сказал: «Вот он воплощенный мировой дух! Вот он скачет на лошади!» Вот в этом смысле, когда я смотрел на Владимира Путина, когда он произносил историческую речь о воссоединении России с Украиной, я тоже так и подумал: «Да, вот это сейчас воплощенный мировой дух». То есть здесь именно в этот момент во Владимире Владимировиче говорит сама история, и принимается большое, историческое решение. Мне кажется историческое решение связано, прежде всего, с таким возвращением России к её центральной, главной роли на евразийском континенте.

В течение истории Россия все время была то на вдохе, то на выдохе, то есть она то сужалась иногда, это доходило до полного разгрома, как, например, после нашествия монголо-татар, то она увеличивалась. Самой большой своей величины она достигла во времена Российской Империи Романовых, когда у нас была Аляска, Польша, Финляндия, то, что называлось Туркестаном. Потом она опять сузилась, потом она опять во время Советского Союза расширилась, потом в 90-е годы она опять сузилась, и вот Крым — это первый вздох, первая прелюдия к очередному расширению. Сейчас все складывается к тому, что на евразийском континенте начинается новый этап расширения державы.

Основное будет цивилизационное, идеологическое, культурное влияние. Я сейчас много путешествую, постоянно бываю за границей и смотрю, что там происходит. В интеллектуальной мысли всё закатано под асфальт. Нет ни в Америке, ни в Европе ни интересных авторов, ни интересных дискуссий, и самое главное нет разнообразия мнений. То разнообразие мнений, дискуссий, цивилизованных предложений, которое есть у нас, нет сейчас ни в одной стране мира. И здесь, в этой кухне варится какой-то новый цивилизационный проект, который может быть интересен всем людям на Земле, на евразийском пространстве как минимум.

 — В обществе сложился так называемый «крымский консенсус». Тем не менее, несистемная либеральная оппозиция настаивает на том, что Крым надо вернуть Украине. В чем причина, что в информационном поле оппозиционеры себя чувствуют уверенно?

— Дело в том, что их миссия состоит не в том, чтобы получить какой-то определенный рейтинг и завоевать симпатии россиян, а в том, чтобы озвучивать определенную точку зрения. Грубо говоря, есть точка зрения американского Госдепартамента, она транслируется. И люди, которые у нас живут в России, считают, что Америка всегда права. С точки зрения политтехнологий, конечно, это самоубийственно для любого политика заявлять в России, что Крым — это не Россия. Но я напомню, что такие крайние либералы никогда особо на народ и не ориентировались. Казус Ющенко на Украине — человек пришел к власти в результате «майдана» того еще, который был в 2004 году. И когда он уходил, спустя четыре года своего президентства, у него рейтинг был всего 3%. То есть он свои 55% за эти четыре года полностью сжег. Казалось бы, ты политик, должен следить за рейтингом, смотреть, нравится народу то, что ты делаешь, или не нравится. Ему на это было абсолютно наплевать.

— События «русской весны» вызвали необычайный пассионарный подъем у нашего народа, и в то же время принесли разочарование, особенно у патриотической части наших граждан. Многие надеялись, что Донецкая и Луганская области повторят крымский сценарий. Этого не случилось. Государство смогло объяснить патриотически настроенным гражданам, почему этого не случилось?

— Не надо сильно торопиться, ничего еще предрешено. Потому что государство Украина в его нынешнем виде, безусловно, существовать не может. Есть причины глубинные, культурные, генетические, исторические. Россия дотировала Украину все годы ее существования. То есть это по пять, как минимум, миллиардов, а то и больше в год мы им в виде скидок различных, преференций, отсутствия двойного налогообложения и прочего дарили. Когда они уменьшили наш взаимный товарооборот — это еще раз ударило по их экономике. Европейского товарооборота нет, внутренних ресурсов природных нет, кадров нет, и нет ни одной отрасли в экономике Украины, которая была бы драйвером, локомотивом, которая вытащила бы их из их плачевного положения, в котором они находятся. Поэтому катастрофа неизбежна.

То, что часто исторически на местах нынешней Украины бывало — это дикое поле. Оно было и в гражданскую войну, и во времена так называемой смуты, и во времена гетманщины, и во времена татарского нашествия. Дикое поле там существовало едва ли не постоянно. По большому счету, нормальная жизнь людей, нормальная государственность и стабильность — это, скорее, исключение в истории Украины, чем правило. Сейчас то, что происходит на территории Украины — это ее, условно говоря, исторически нормальное состояние. Иногда были исключения, но именно тогда, когда она была в составе Российской Империи, а в Советском союзе вообще была одна из лучших республик по уровню и качеству жизни.

Причины, почему мы сразу не пошли на Киев, очень простые — есть международное право. В случае с Крымом у нас были основания для воссоединения. Те люди, которые в Донбассе действовали, делали это по собственной воле, им из Кремля никаких команд не давали, они сами в эту идею поверили. Потом разочаровались и стали говорить, что Кремль их как-то предал, сдал, слил. Подождите, вам кто-то что-то обещал, что мы идем до Киева, строим Новороссию? Никто этого ни публично, ни тайно не произносил. Поэтому ни о каком предательстве речи не идет. В тот момент это было невозможно. Если Украина как государство потеряет суверенитет и распадется в результате экономических процессов, политических, тогда и будут соответствующие условия для юридического распада этих областей или оформления в некую новую общность, например, Новороссию. Либо там возникнут такие серьезные вопросы, гражданская война, что встанет вопрос о миротворческом контингенте. Но пока этого не произошло.

— Недавно было принято решение о выводе наших войск из Сирии. Какое значение это имеет для мировой политики?

— Начнем с причин, которые были. Ситуация в Сирии — это часть большой игры на Ближнем Востоке. США там ставилось несколько целей, с одной стороны — это ослабление этого региона, чтобы он всегда был «горячей» точкой, которая давит на Европу, на Россию, на соседние страны. Второе — нужно забрать месторождения нефти и газа и поставить их под четкий контроль американских компаний. И третье — сформировать некую силу, лучше просто наемных террористов, международные сетевые организации, которые можно было бы направить для ослабления России и частично Европы.

Американцы планировали сменить режим Асада. Сменить его тем способом, как они сделали в Ливии. То есть, наводнить страну боевиками, которые с помощью террора постепенно захватывают власть, делают переворот, снимаю лидера, а дальше страна распадается на 3−4 части, как Ливия распалась, и нужные куски контролируются нужными людьми, чтобы можно было осуществлять определенные бизнес-проекты. Когда мы делали свои заявления о том, что там легитимный президент Асад и с ним надо работать, нас просто отказывались слушать. Наша задача была заставить слушать нас и сохранить Асада вместе с территориальной целостностью страны. Когда дипломатические меры были исчерпаны, начались военные меры. Военная операция прошла, мы в этой операции добились следующих результатов: прежде всего, сохранили Асада и укрепили его армию. Второе — мы дипломатически заставили нас слушать, наконец-то нас признали стороной в переговорах, стороной и на Ближнем востоке, и в Америке, и в Европе. Третье — мы провели гигантскую бесплатную рекламную кампанию нашего ВПК, и количество контрактов на наше оружие возросло просто на десятки миллиардов долларов. Это война, которая окупилась, редкий случай. Конечно, мы подорвали серьезно мощь ИГИЛ.

Весь комплекс этих вопросов решен. Ввод или вывод войск — это всего лишь инструменты в политике. И в данном случае Владимир Владимирович посчитал, что инструмент бомбардировки, ввод войск как инструмент исчерпал свою необходимость, а вывод войск как инструмент будет более эффективным. Он шокировал всю Америку, всю европейскую и прочую общественность. Они только начали все рассказывать, что Путин — это страшный агрессор, захватил Крым, Донбасс, теперь Сирию и так далее. А он берет и выводит войска, просто всех, что называется, мордой об стол повозил.

— А можно сказать, что, возвращая войска домой, Путин срывает планы наших «западных партнеров» открыть для России второй фронт на Украине, в Молдавии, в Закавказье, деньги выделены даже на «цветные» революции в Средней Азии.

— От планов по дестабилизации околороссийского пространства и российского пространства никто на Западе, естественно, отказываться не собирается. Ввели мы войска, вывели — все равно. И в Молдавии сейчас эти процессы будут происходить, Среднюю Азию они будут поджигать, особенно в случае каких-то выборов или внезапных смен власти. Все это останется, и сорвать это, заставить Америку отказаться от этих планов можно, только изменив что-то внутри Америки. Если их собственные проблемы их займут настолько, что им будет не до Евразии, наверное, тогда все будет спокойно. А так это просто стратегическая линия, которая существует с конца 19 века, что Америка должна играть на Евразии, как на шахматной доске. Мол, мы сидим у себя за океаном на большом острове и для того, чтобы нам выжить, мы должны манипулировать Евразией. Потому что если Евразия объединится, если в ней не будет войн, если в ней будут коммуникации, торговля и так далее, то человеческий, демографический и ресурсный природный потенциал, конечно, превосходит потенциал Америки в несколько раз. Если все, кто живет на территории Евразии, по крайней мере, руководители, будут понимать эту стратегию натравливания нас и не стравливаться, будут совершать коммуникации вместо того, чтобы воевать в экономической области, в политической, в дипломатической, культурной, то у нас все будет в порядке. Дайте Евразии мир на 20−30 лет, и она обгонит Америку.