Немецкие журналисты доступно рассказали о том, как Запад пытается скрыть правду о виновниках крушениях рейса МР17, используя всевозможные уловки, чтобы выгородить украинскую сторону и саботировать расследование.
Спустя некоторое время после катастрофы, случившейся с малазийским авиалайнером при пролете над зоной военных действий в Донбассе, министр иностранных дел США Джон Керри выражал уверенность – «мы знаем, кто стрелял и у нас есть соответствующие доказательства». Однако, в отличии от России, сделавшей публичными свои спутниковые снимки из зоны крушения через четыре дня после катастрофы, США по сегодняшний день придерживают данные американской спутниковой разведки, пишет издание Junge Welt.
Джон Пери, американский журналист-расследователь и в настоящее время руководитель портала Consortiumnews, похоже, знает причины такого поведения американцев: источник в спецслужбах страны поведал ему, что имеющиеся в распоряжении США снимки показывают не то, что должны, а именно – на кадрах со спутника видно солдат в украинской униформе возле боеготовой установки «Бук». В это можно верить, а можно и нет, однако именно Пери является тем человеком, которому удалось нащупать след в скандале «Ирангейт» еще в 80-х годах.
Официальное расследование катастрофы МР17 топчется на одном месте и по сегодняшний день. Примечательно, что оно проводится в Нидерландах, хотя по международному воздушному праву ответственной «страной происшествия» является Украина. Зачем же тогда изменили место, где проводится расследование? Может, боялись, что Украина попытается что-то утаить, чтобы отвести от себя подозрения?
Несмотря на то, что следственная комиссия Нидерландов написала уже сотни страниц соответствующих актов, в вопросе хронологии катастрофы голландцы пока что далеко не продвинулись. Резюмируя вкратце, на данный момент местные следователи могут констатировать только тот факт, что «самолет был поражен большим количеством высокоэнергетических объектов». О каких «высокоэнергетических объектах» идет речь и кто их выпустил, в отчете следственной комиссии не сообщается.
Вместе этого, в отчете голландских следователей упоминаются «сложные обстоятельства», обременившие их работу. Стоит ли понимать данный пассаж как политическое давление? А как вам этот параграф из отчета комиссии: «результаты вскрытий тел пилотов необходимо обосновать фактами». Имеется ли в виду, что какие-то доказательства придерживаются или скрываются?
Запад с самого начала окутал секретностью расследование крушения малазийского авиалайнера МН17, начав с юридической части – следствие проходит в рамках чикагской конвенции о несчастных случаях на авиатранспорте от 1944 года. Это обстоятельство является крайне странным, поскольку всем ясно, что речь идет о крушении в результате обстрела, а не из-за технической неисправности, плохой погоды или человеческого фактора.
У следствия в рамках чикагской конвенции есть большое «преимущество», так как она содержит множество предписаний о неразглашении информации. В любом случае, так документ можно интерпретировать. А ведь следствие по той же конвенции можно было бы проводить иначе, в доказательство чему можно привести расследование крушения рейса Барселона-Дюссельдорф самолета компании Germanwings: тогда история болезни психически нездорового пилота была предана огласке спустя всего несколько дней после катастрофы.
В случае с МР17 подобной воли к прозрачности процесса не наблюдается, что выражается также в том, что правительства Нидерландов, Малайзии, Бельгии и Украины еще в августе 2014 года письменно обязались делать заявления по катастрофе Боинга только после взаимного согласования. Говоря простыми словами – любая сторона может наложить вето на обнародование нежелательной информации.
Последним финтом в этой политике, направленной на то, чтоб замять дело, явилась заявка Нидерландов о передаче следствия по делу в особый трибунал ООН, что означает — следствие будет отходить от анализа фактов по существу и больше руководствоваться политическими соображениями.
Даже если Россия наложит свое вето на создание подобного трибунала, инициатива достигнет своей цели: расследование катастрофы МН17 на долгое время перейдет с сферу гадания на кофейной гуще, а всю вину будут валить на ту же Россию. Вероятно, именно по этой причине в Москве создание подобного трибунала назвали «преждевременным», но не «неправильным».
