Первый запуск культовой частной космической компании SpaceX в 2018 году прошел, как всегда, ярко. Ракета Falcon, нагруженная секретным военным спутником под кодовым названием Zuma, взлетела, а через восемь минут ее первая ступень красиво вернулась на землю и села ровно. Со второй ступенью тоже не наблюдалось никаких проблем.
Проблема возникла только одна, в самом конце.
Секретный спутник Zuma, заказанный американской оборонкой и стоивший «от одного миллиарда долларов и выше», отчего-то не попал на орбиту, а упал в океан.
Как сообщают западные специализированные издания, пока непонятно, кто виноват. SpaceX, руководимая великим инноватором Илоном Маском, сообщает, что «у нее все прошло по плану». Компания Northrop Grumman, соорудившая секретный спутник, от комментариев отказывается. СМИ предполагают, что корпорации будут пытаться винить друг друга, а правительство США, потерявшее очень много денег, может наказать финансово одну или обе стороны.
По большому счету ЧП произошло пусть дорогостоящее и неприятное, но вовсе не невероятное. Космос — это очень высоко и сложно. Добиться, чтобы 100 500 различных элементов, созданных разными командами, всегда и обязательно работали без проблем, — на нынешнем уровне развития техники едва ли возможно. Время от времени у всех что-нибудь не взлетает или падает.
Мы, собственно говоря, — не об этом. Мы — совсем о другом.
Если зайти на отечественный портал любителей техники и прогресса Geektimes, то он в день, когда стало известно о потере Zuma, выложил большой красивый текст — на момент написания этой колонки он висел там главным — «Нащупает ли дно российская космонавтика в 2018-м?»
Начинается статья, естественно, с сопоставления неудачного 2017-го для Роскосмоса и блестящего 2017-го для культовой компании: «Частная SpaceX выполнила сравнимое с государственным космическим агентством количество пусков (точные цифры будут вызывать споры из-за принадлежности «Зенита» и пусков с Куру). При этом все пуски SpaceX были коммерческими, компания на них зарабатывала деньги, а из российских пусков только в четырех у основной полезной нагрузки был коммерческий заказчик». И так далее.
Заголовки другого популярного российского ресурса в конце минувшего года были еще веселее: «Кто угробил российскую космонавтику», «Роскосмос» похоронил Восточный и российскую космонавтику». А 27 декабря, когда запущенный Россией ангольский Angosat некоторое время не выходил на связь, возник даже преждевременно торжествующий заголовок «Запущенный Россией на ее деньги ангольский спутник станет мусором» (не стал — ну, бывает). В перечисленных радостно-похоронных текстах, конечно, тоже поминается SpaceX, которому российская космическая отрасль не конкурент.
И это я еще не цитирую представителей довольно обширной секты так называемых маскофилов, для которых главным критерием приверженности прогрессу является поклонение фигуре Илона Маска. Эти вовсе лишены какой-либо критичности. Собственно, американские СМИ и официальные лица еще ни к каким выводам по поводу угробленного спутника не пришли, но они между собой уже решили, что виноват точно не SpaceX. Эти же люди, кстати, являются и основными восторженными читателями и распространителями новостей о неприятностях отечественной космической отрасли. Не столько потому, что они желают ей зла, сколько потому, что на фоне российских неприятностей визионерство и гений Маска выглядят еще ослепительней.
Что тут важно отметить.
Наличие проблем в российском космосе не отрицает никто, включая курирующего отрасль вице-премьера Д. О. Рогозина. Нельзя отрицать также и успехи так называемого частного космоса, хотя в ситуации, когда конечными заказчиками и спонсорами запусков выступают почти исключительно государственные агентства США или подчиненных им государств, говорить о Частном Космосе не вполне уместно.
Беда в другом. Беда — в религиозной по сути и глубоко пропагандистской картине мира, заполняющей головы сотен тысяч (а возможно, и миллионов) наших соотечественников. Символ их веры можно изложить примерно так:
«1. У нас все казенное, а у них все частное. Поэтому у нас только пилят, а у них реально конкурируют.
2. У нас все постоянно падает и проваливается, а у них все прогрессирует с поразительной быстротой.
3. У нас все убыточно, а у них все прибыльно. А если у них убыточно, или падает, или взрывается, или проваливается, то все это — болезни роста.
4. (Пункт для верующих-фундаменталистов). Пока у нас пилят казну, у них одинокий Илон Маск, идеалист и визионер, тащит на себе в сверкающее будущее упирающееся человечество».
Чтобы понять, что речь идет именно о своеобразной религии, а не о здравом смысле, достаточно провести мысленный эксперимент.
Представим себе, например, что маскова Tesla — это АвтоВАЗ, а АвтоВАЗ — это Tesla. Вопрос: как носители вышеописанной религии (ее можно назвать «патриаутизмом») отреагировали бы на новость о том, что продажи Lada в мегаполисе N после отмены налоговых льгот упали с трех тысяч автомобилей в марте до нуля в апреле? Правильно: «Ну а как же еще, кто будет Такое покупать за полную цену».
Кстати, новость. Вполне реальная, из Гонконга, от 2017 года. Только эта новость не про «Лады», а про «Теслы». Это их перестали покупать, как только государство прекратило спонсировать продажи.
Кстати, АвтоВАЗ — многолетний главный объект шуток про безнадежность отечественной промышленности — может по итогам 2017 года выйти не только на операционную (уже вышел), но и на чистую прибыль. И это несмотря на то, что компания по-прежнему контролируется неэффективным государством через «Ростех».
А вот у Tesla Motors — под непрестанные сообщения о росте продаж и инвестиций — завершился четырнадцатый, кажется, год сплошной убыточности. Причем эта убыточность только в третьем квартале минувшего года составила 619 миллионов долларов. Если в рублях, то это 35 миллиардов.
Но Маск — это все равно конкуренция и светлое будущее, а российские госкорпорации — это все равно попил и вчерашний день.
…При желании можно найти вполне объективные причины этого странного «патриаутизма». Россия вступила в индустриальную эпоху с некоторым запозданием по сравнению с западными странами. В XX веке страна пережила две разрушительные мировые войны на своей территории плюс одну гражданскую, два падения государственного строя и вдобавок болезненное изменение границ. Этого было вполне достаточно, чтобы сформировалась традиция яростного скептицизма в отношении всего, что Родина вообще может производить.
Но времена меняются. И, как легко заметить, они меняются быстрее, чем традиции. Сегодня легко вспомнить, что несколько лет назад продуктовые санкции и курс на импортозамещение были восприняты тысячами «лидеров общественного мнения» как начало апокалипсиса и возвращение в эпоху дефицита. Блогеры фантазировали о пустых полках и оплакивали пармезан. После киевского Майдана в анекдотичном виде этот российский патриаутизм отозвался на Украине волной сообщений о том, что в России голодают и едят кору с деревьев. Некоторые там вроде до сих пор верят.
Традиции, особенно религиозные, не любят умирать и постоянно ищут пути к отступлению. Возможно, в наступившем году «Роскосмос» решит свои проблемы и осуществит запланированные три десятка орбитальных запусков. Если они пройдут успешно, то секта патриаутов отступит куда-нибудь в область смартфонов. И так далее.
Ну, а пока по ней нанесен только один удар — и его она переживет. То есть мы еще не раз услышим истории про то, что у нас все падает, а у них взлетает.
