Празднование в Кремле Дня героев отечества 9 декабря 2016 года привлекло внимание к загадочной теме российских тайных военизированных формирований, когда в социальных сетях появилась фотография Владимира Путина в компании командиров так называемой «частной военной компании Вагнера».
«Вагнер» — псевдоним Дмитрия Уткина, отставного офицера вооруженных сил России, который на момент увольнения в запас в 2013 году командовал дислоцированным в Псковской области 700-м отдельным отрядом спецназа ГРУ Министерства обороны России. Он получил опыт службы по контракту, когда работал на компанию Moran Security Group, принимая участие в операциях против сомалийских пиратов.
«Вагнер» представляет собой самый амбициозный в России эксперимент с использованием частных военных формирований. Во всем остальном мире такие ЧВК, как Executive Outcomes и Blackwater Эрика Принца, которые начинали как корпоративные подразделения безопасности, превратились де-факто в инструмент государственной военной машины, занимая нишу между регулярными войсками и элитными подразделениями армии.
На момент написания этой статьи российское правительство так и не приняло четкой политики в отношении ЧВК в России. Хотя Госдуме был предложен законопроект, который должен придать им легальный статус, после некоторых дискуссий он был положен под сукно. Судя по всему, российское правительство решило занять выжидательную позицию, и окончательное решение будет зависеть от целого ряда факторов.
Во-первых, многое будет зависеть от отношений между Россией и Западом в эпоху Трампа, Брекзита и перспектив победы антиглобалистских партий в Европейском Союзе. В случае, если отношения будут развиваться в направлении сотрудничества, а не конфронтации, это приведет к снижению потребности в ЧВК. Второй фактор связан с опытом в Сирии, где имела место наиболее масштабная и открытая демонстрация российских частных формирований действии, хотя подобные структуры используются для решения государственных задач уже в течение более десяти лет. Их эффективность была продемонстрирована в Крыму и на Донбассе, где целый ряд квази-ЧВК был привлечен к выполнению военных задач, которые по политическим и военным причинам не могли быть выполнены ополченцами Новороссии или регулярными российскими войсками.
Сирийская операция стала не только наиболее длительной и интенсивной, но она дала возможность оценить относительные преимущества и недостатки ЧВК по сравнению с регулярными подразделениями спецназа и другими элитными формированиями. В этом отношении Сирия показала эволюционное взросление этой концепции, которое произошло на основе опыта различных операций в Центральной Азии, на Кавказе, в Крыму и на Донбассе.
В отличие от Соединенных Штатов, где модель использования ЧВК была принята наверху, предшественники нынешних российских формирований возникли спонтанно, в ответ на «потребности рынка» как вблизи границ России, так и по всему миру. К тому же, появилась возможность использовать по максимуму большое количество опытных и квалифицированных ветеранов Афганистана и Чечни. Как ни странно, российские ЧВК многим обязаны Соединенным Штатам и другим западным странам, которые использовали российских «наемников» в ряде операций, включая Ирак. Даже операции Вагнера в Сирии стали результатом инициативы Дмитрия Уткина. Лишь в течение последних двух лет российское Министерство обороны решило использовать ЧВК в комбинации с другими имеющимися в распоряжении силами, и эффективность действий команды Вагнера стала дополнительным стимулом для формальной институционализации отношений между ними и Министерством обороны РФ.
С тех пор как существование ЧВК Вагнера и его участие в сирийской операции перестало быть секретом, не поступало никаких сообщений о проводимых ими операциях или выполненных задачах. По некоторым оценкам, речь может идти о 400 операциях в этой стране, где они скорее всего участвовали в непосредственных боестолкновениях. Кроме того, ничего не сообщается о потерях Вагнера, включая погибших.
И, наконец, существует также немаловажный вопрос о том, какие отношения могут сформироваться между ЧВК и силами специальных операций, из которых первые, вполне естественно, будут рекрутировать новых бойцов. Значительная степень зависимости США от относительно недисциплинированных контрактников в печально известной глобальной войне с террором привела к увеличению числа жертв среди гражданских лиц в Ираке и Афганистане, погибших от рук контрактников из частных подразделений, неподотчетных американским или местным законам, а также спровоцировала массовый отток подготовленных кадров из подразделений спецопераций США, которые делали выбор в пользу более высокой зарплаты и личной свободы.
Какими будут эти формальные отношения между государством и ЧВК, возможно, так и не станет достоянием общественности. Ведь существуют веские причины сохранять определенный уровень секретности вокруг этого инструмента тайных военных операций. Возможно, это также стало фактором, объясняющим, почему до сих пор не принят закон, легализующий их деятельность в России. Впрочем, учитывая, что бойцы и командиры подразделения Вагнера получили высокие военные награды за свой вклад в сирийской операции, похоже, частные военные компании в России будут играть большую роль в будущем. Недавние переговоры с ливийскими военными руководителями на борту авианосца «Адмирал Кузнецов» позволяют предположить, что Сирия не станет последним местом, где они будут выполнять боевые задачи.
