Военный потенциал США упал по сравнению со временами холодной войны. Американская армия больше не способна одновременно воевать с Россией, Китаем и любой другой державой, как того требовала военная доктрина 1960-х. Сегодня высока вероятность, что в случае возникновения даже одного регионального конфликта с полноценным участием США, уровень потерь Америки может оказаться неожиданно высоким. Об этом в среду, 23 ноября, написал вице-президент Института Лексингтона Дэн Гур в статье для журнала The National Interest.

Гур, указывая на ослабление США, приводит следующие цифры:

— в Сухопутных войсках на 2016 год числится 479 тысяч военнослужащих — меньше, чем когда-либо со времен начала Второй мировой войны; в армии осталось 30 бригад — на треть меньше, чем еще три года назад;

— ВМС США располагают 273 кораблями — с аналогичным по размеру флотом Америка вступала в Первую мировую в 1917 году;

— ВВС страны насчитывает около 5 тысяч самолетов — меньше, чем было при выделении их в отдельный род войск в 1947 году;

— в целом, в США Сухопутные войска, ВМС и ВВС уменьшились примерно на 40%, если сравнивать с окончанием холодной войны.

Эксперт приводит любопытный пример. В 1972 году при налетах на Вьетнам США потеряли около 20 бомбардировщиков В-52, однако тогда сбитые самолеты составляли «ничтожный процент от американского воздушного флота». В наши дни, по подсчетам Дэна Гура, потеря такого же количества бомбардировщиков означала бы потерю 10% от их общего числа, и «американская бомбардировочная авиация была бы обескровлена».

По мнению вице-президента Института Лексингтона, проблема в следующем: после распада СССР в США возобладало мнение, что основная угроза исходит от региональных держав наподобие КНДР или Ирана. В результате, была принята доктрина, согласно которой США смогли бы участвовать одновременно в двух локальных конфликтах. Но фактически, утверждает Гур, нынешний уровень военной мощи США не удовлетворяет этому требованию. По его мнению, в случае одновременного начала двух крупных региональных конфликтов Вашингтон смог бы полноценно участвовать только в одном. Да и то без гарантий победы.

С точки зрения Минобороны США, нынешний список стратегических угроз для Америки выглядит так: Россия, Китай, КНДР, Иран, исламский терроризм. Между тем, любой потенциальный конфликт с первыми двумя странами из списка вряд ли будет «региональным», отмечает The National Interest. Кроме того, США долгое время уповали на свое технологическое превосходство, но теперь оно нивелировано усилиями России и КНР по разработке «асимметричных ответов» на высокотехнологичные американские вооружения, утверждает издание. Даже Северная Корея имеет возможность нанести удар по военным базам США в Азии, а радиус поражения иранских ракет перекрывает почти весь Ближний Восток.

В результате, считает The National Interest, налицо опасная тенденция: необходимость США в военной силе растет, а военный потенциал страны падает.

Что стоит за подобными оценками, насколько в действительности ослабли США?

— США опоздали с модернизацией вооружений, погнавшись за фантастическими проектами, вроде лазерного оружия, — считает ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО, доктор политических наук Михаил Александров. — В результате, Америка отстала в модернизации танков, артиллерии и авиации.

Многоцелевой истребитель пятого поколения F-22 «Раптор» — единственное достижение американцев, да и тот получился чрезмерно дорогим. США, напомню, прекратили производство F-22, и в реальных боевых действиях он не участвует. С другой стороны, парк истребителей F-15 и F-16 изнашивается, поскольку эти машины также сняты с производства.

Теперь американцы делают ставку на семейство малозаметных истребителей-бомбардировщиков пятого поколения F-35. До конца 2016 года ВВС США должны объявить о первичной оперативной готовности этих самолетов. Но уже сейчас проект критикуют за высокую стоимость: общий бюджет F-35 оценивается в $ 1,3 трлн. Причем, летные испытания еще продолжаются, а разработчикам нужно решить целый ряд технических проблем.

На военно-морском направлении ситуация иная. США выпустили достаточное количество надводных кораблей, оснащенных системой ПРО «Иджис». На них имеются и крылатые ракеты «Томагавк» с дальностью стрельбы до 2500 км. Это хорошее оружие, но оно предназначено, прежде всего, для использования в региональных конфликтах. Больших стратегических задач эти корабли решить не смогут, особенно если учесть меры противодействия.

Например, на них нет современных противокорабельных крылатых ракет. Американская противокорабельная ракета «Гарпун» ведет родословную с конца 1960-х. Эта малогабаритная ракета имеет дозвуковую скорость полета, и явно устаревшую конструкцию. Это значит, что в морском сражении новейшие американские корабли с системой «Иджис», возможно, обречены на проигрыш.

Да, США по-прежнему могут опираться на море на ударные авианесущие группировки. Но с развитием новейших крылатых ракет и авианосцы становятся весьма уязвимыми. Если, скажем, наши тяжелые крейсера получат на вооружение гиперзвуковые противокорабельные ракеты «Циркон», это де-факто будет означать конец американским авианосным группам.

Давно не модернизировались и стратегические ядерные силы США. Трехступенчатая баллистическая «Трайдент-2» остается хорошей ракетой, но по мере развития систем ПРО и она становится уязвимой. Например, «Трейдент-2» не может маневрировать, преодолевая ПРО, как российские «Ярс» или «Булава». Значит, Америке нужны и новые баллистические ракеты, и новые подводные лодки под них.

Чтобы решить перечисленные проблемы, Америке необходимо затратить колоссальные деньги.

— Как будет решать эти проблемы избранный президент США Дональд Трамп?

— Заметьте: количество и качество Вооруженных сил США снизилось, а расходы на оборону только выросли. Деньги идут на глобальные амбиции Америки — те самые военные базы по всему миру, плюс на проекты фантастических вооружений, которые, возможно, в ближайшие несколько десятков лет не смогут быть осуществлены.

Трамп в своих предвыборных заявлениях обещал свернуть часть войн, которые США ведут по всему миру. Плюс, возможно, урезать количество военных баз, и свернуть наиболее экзотические проекты в области высокотехнологичных вооружений.

Но будет ли он придерживаться этой повестки, совершенно неясно. Так, миллиардер уже отказался от ряда громких обещаний. Например, от строительства стены на границе с Мексикой, и от уголовного преследования Хиллари Клинтон в связи с «почтовым скандалом».

У меня были определенные надежды, что Трамп договорится с нами о совместной сухопутной операции в Сирии. В этом случае американцы наступали бы на позиции «Исламского государства» с севера, а мы с юга — и за пару месяцев с террористами было бы покончено. Но Трамп ведет себя как флюгер. Думаю, вряд ли можно предсказывать военно-политические действия новой американской администрации до тех пор, пока Дональд Трамп не встретится с президентом РФ Владимиром Путиным.

Ясно одно: тренд на военное усиление США никуда не денется. Причем, американцы нацелены на широкую модернизацию своих Вооруженных сил, а значит, на каких-то направлениях им придется ужиматься.

— России это на руку?

— Наша задача — заставить американцев сконцентрировать против нас как можно больше ресурсов в Европе. Если такой же стратегии будут придерживаться Иран и Китай, американцы банально надорвутся.

— Нельзя оценивать военный потенциал, исходя лишь из количества военнослужащих, числа самолетов и кораблей — это устаревший подход, сегодня он не работает, — отмечает полковник запаса, член Экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии РФ Виктор Мураховский. — Поскольку боевые возможности самой техники существенно возросли. В современных условиях гигантское значение имеют другие факторы, которые прямо не связаны с количеством вооружений.

Я имею в виду современные системы разведки, системы связи, автоматизированные системы управления войсками и оружием. На деле, интеграция вооружений, военной техники и военнослужащих, которая происходит в рамках современных управляющих систем, дает мультипликативный эффект. Это приводит к существенному повышению военного потенциала и боевой эффективности формирований.

Поэтому, на мой взгляд, статья в The National Interest — это заявка на выделение дополнительных ассигнований на армию со стороны американских военных и ВПК.

— Как выглядят реальные военные возможности США?

— Они весьма велики. И они реально выросли — по сравнению с периодом Второй мировой, и со временами холодной войны. Причем, выросли кратно. Именно за счет того, что развивались не только системы вооружений — развивались средства их применения и интеграции в межвидовые группировки войск и сил.

— «Заявка» в The National Interest связана со сменой американской администрации?

— Я смотрю на то, что реально планируют американские Вооруженные силы. Давно известно, что военная доктрина США предусматривает перенос основных усилий на Азиатско-Тихоокеанский регион, и Тихоокеанское командование сейчас является основным в системе территориальных командований США. Даже Европе не уделяется столько внимание — это второстепенный военный театр на нынешней карте мира, по мнению американских военных.

Но симптоматично другое. Недавно прошла конференция Ассоциации Сухопутных войск США — и там вопрос ставился ровно в той же плоскости, что в The National Interest: людей мало, новая техника не разрабатывается, военная доктрина не соответствует реальным потребностям страны. Такой же подход продемонстрировала конференция Ассоциации ВВС.

При этом надо понимать: эти американские ассоциации — очень своеобразные негосударственные организации. Они объединяют и военную промышленность, и действующих военнослужащих, что очень важно, плюс, отставников. По сути, эти ассоциации генерируют некий общий посыл со стороны военных в адрес политического руководства США.

И сейчас посыл налицо — в адрес избранного президента США Дональда Трампа и его формирующейся команды. Но как новая администрация будет действовать на практике — вопрос пока открытый.