Удары Воздушно-Космических сил (ВКС) России и Военно-Воздушных сил Сирии по Алеппо могут быть расценены как военные преступления и рассмотрены Международным уголовным судом (МУС) в Гааге. Такая угроза содержится в совместном заявлении глав МИДов ряда европейских стран, принятом в Люксембурге.

Совпадение это или нет, но уже на следующий день после громкого политического демарша, утром 18 октября, министр обороны России Сергей Шойгу объявил, что Минобороны досрочно прекращает активные действия в районе Алеппо. А министр иностранных дел РФ Сергей Лавров назвал это решение «жестом доброй воли».

По словам Шойгу, авиаудары прекращены с 10.00 вторника. Это необходимо для проведения 20 октября «гуманитарной паузы». Перерыв в боевых действиях, считает министр обороны, «позволит гарантировать безопасность выхода по шести коридорам мирных жителей и подготовить к эвакуации больных и раненых из восточной части Алеппо».

Ожидается, что сирийские войска будут отведены на дистанции, позволяющие боевикам с оружием беспрепятственно покинуть восточный Алеппо по двум специально созданным коридорам. Один из них — по дороге Кастелло, второй — в районе рынка Сук-Эль-Хай. При этом российские военные обратились к руководителям государств, имеющих влияние на боевиков, с предложением убедить их уйти из города.

Поспешность, проявленную Россией, можно объяснить высоким градусом дипломатического давления со стороны Европы. «ЕС потрясен ухудшением ситуации в Сирии», — говорится в тексте упомянутого заявления. И далее: «Эскалация насилия в Алеппо неприемлема для его жителей. С начала наступления режима (Б.Асада — ) и его союзников, в частности России, интенсивность и масштабы воздушных бомбардировок восточного Алеппо являются явно непропорциональными».

В Совете Федерации итоговое заявление глав МИД стран ЕС по Сирии посчитали абсолютно неконструктивным. По мнению сенатора Франца Клинцевича, язык угроз и ультиматумов, на котором с подачи США пытаются говорить с Россией страны ЕС, исключает саму возможность диалога. Сенатор отметил, что бездоказательно обвинив Сирию и Россию в авиаударах по гражданским объектам в Алеппо, Евросоюз еще раз продемонстрировал, что смотрит на сирийские события исключительно глазами США.

Политик убежден, что прекращение полетов авиации над Алеппо немедленно приведет к активизации террористов и к еще большим жертвам среди мирного населения. Однако, утверждая так, сенатор, видимо, исходит из предположения, что Запад действительно волнует судьба Алеппо. В то время как предшествующие заявлению события свидетельствуют, скорее, о намерении при любых обстоятельствах обвинить Россию.

Вспомним: первой о якобы имевших место в Сирии преступлениях наших военных заявила Международная правозащитная организация Amnesty International. Причем, доклад на эту тему она выпустила еще в декабре 2015 года. И что весьма важно: непосредственно на место боевых действий представители организации не выезжали. Сведения они получали, опросив неких «очевидцев», базирующихся в Лондоне сирийских правозащитников, а также западных военных экспертов. Как показывает практика иных конфликтов, цена многим таким свидетельствам — грош в базарный день.

В начале октября текущего года тему подхватил госсекретарь США Джон Керри. Он заявил, что Россия и Башар Асад «должны миру что-то большее, чем просто объяснение». При этом Керри напомнил об обстреле гуманитарного конвоя под Алеппо, к которому, как выяснилось позже, Россия не имела абсолютно никакого отношения.

Вслед за Керри в Международный уголовный суд пообещал обратиться министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эро. Таким образом, речь идет о «многоходовке» Запада с целью любым способом привлечь Россию к Гаагскому суду.

Международный уголовный суд, призванный расследовать преступления лиц, ответственных за геноцид, военные преступления, преступления против человечности действует в Гааге с 2002 года. По своему предназначению он напоминает трибунал в Нюрнберге, учрежденный для суда над нацистами. При этом не является структурной частью ООН, хотя и может вести дела по представлению Совбеза этой организации.

Это обстоятельство — содержательную параллель с Нюрнбергом — видимо, и решили использовать в Европе для противодействия российской операции в Сирии.

Нельзя сказать, что Россия не отвечает на чудовищные обвинения. Так, посол РФ в Лондоне Александр Яковенко в открытом письме британским депутатам заявил, что у их страны нет доказательств преднамеренных авиаударов ВКС РФ по мирным жителям в Сирии. По словам посла, Россия будет «рассматривать эти утверждения как наглую ложь, призванную обеспечить защиту «ан-Нусре» и, возможно, британским военнослужащим, находящимся в Сирии».

По мнению востоковеда Саида Гафурова, угроза обвинения в военных преступлениях — это попытка давления на Россию. «Они нас пугают, — цитирует одна из российских газет слова эксперта. — Это называется хорошая мина при плохой игре. А если говорить по правде, военные преступления совершили США и их союзники, когда устроили кровавую бойню в Ливии. Все остальное — обыкновенный дешевый пропагандистский трюк».

«Конечно, -продолжает Гафуров, — в теории, они могут назначить даже прокурора, собрать информацию о якобы совершенных российскими войсками преступлениях. Мы можем сделать тоже самое — но в отношении США и их коалиции. Пусть они на себя посмотрят в первую очередь, на свои боевые операции. В частности на то, что в иракском Мосуле сейчас происходит. Где американская коалиция проводит военную операцию с бомбежками».

По мнению профессора кафедры уголовного права МГИМО МИД РФ Александра Волеводза, реальной судебной перспективы обвинения в адрес России в Сирии не имеют.

— Позиция первая: под военные преступления подпадают деяния, предусмотренные Римским статутом Международного уголовного суда и заключающиеся в серьезных нарушениях Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в международных вооруженных конфликтах в установленных рамках международного права. К таким нарушениям, в частности, относятся умышленные нападения на гражданское население, не принимающее непосредственного участия в военных действиях, умышленные нападения на гражданские объекты, которые не являются военными целями, не избирательное применение оружия, боеприпасов и техники, которые вызывают чрезмерные повреждения или ненужные страдания или которые являются не избирательными по своей сути и целый ряд иных деяний. Причем, это касается всех сторон конфликта.

Позиция вторая: Международный уголовный суд дополняет национальные органы уголовной юстиции, в силу чего обладает дополнительной юрисдикцией в отношении того, что происходит на территорий государств. В мире признано, что борьба с военными преступлениями, преступлениями против человечности относятся к компетенции тех государств, на территории которых это все происходит. И МУС, который ЕС использует сейчас как некий «жупел», вправе действовать только в случае, если национальные правоохранительные органы не хотят или не могут расследовать такие преступления, либо делают это формально.

В случае Сирии ни одно государство мира, ни международные организации не могут начать расследование, так как решение о возбуждении расследования в МУС принимает прокурор суда, который представляет необходимые материалы в Палату предварительного производства. И палата принимает решение о начале расследования.

Ситуация на рассмотрение Прокурору МУС может быть передана государством-членом Суда либо Советом Безопасности ООН. Кроме того, прокурор сам может инициировать расследование. Но в любом случае только после того, как прокурор делает вывод о наличии оснований для возбуждения расследования, он и вправе обратиться в Палату предварительного производства за санкцией на проведение расследования. Пока ничего подобного нет. Ситуация в Сирии на рассмотрении офиса прокурора не находится. Поэтому эти заявления в пользу бедных.

Органы юстиции Сирии занимаются расследованием действий террористов. Но делать это сложно. Когда говорят пушки, правоохранителям непросто. Однако, говорить, что государство Сирия не делает этого, нет оснований. Разговоры политиков здесь доказательной базой не являются. Известно, что несмотря на критику прокурор МУС очень взвешенно подходит к принятию решений.

— Но если все же сбор доказательств якобы неправомерных действий России в Сирии все же начнется?

— Даже если все будет двигаться в этом направлении, к производству расследования, то это случится нескоро. Например, только в январе текущего года Палата предварительного производства МУС дала санкцию Прокурору МУС на возбуждение расследования подпадающих под юрисдикцию Суда преступлений, совершенных в Южной Осетии, Грузия, и вокруг нее в период с 1 июля по 10 октября 2008 года. Восемь лет прошло!

И речь идет не о вердикте, а только о начале расследования. Это долгая предварительная работа. Но там Грузия — участник Римского статута сама обращалась в МУС с просьбой о расследовании. В случае же Сирии расследованиями должны заниматься правоохранители этой страны.

Кстати, надзор за исполнением законов личным составом российской авиагруппы в Сирии осуществляют наши военные прокуроры. Если бы там случились даже ошибочные бомбовые удары, прокурорские проверки были бы назначены точно. Возможно, были бы возбуждены и уголовные дела.

Не следует думать, что наши стали бы скрывать такие факты. Дело в том, что мы научены горьким опытом во время событий в Чечне. Проще расследовать самим и принять адекватное решение, чем ждать, когда тебя будут уличать со стороны. Первый этап чеченской «войны» — до Хасавюртовских соглашений — обернулся массой жалоб в Европу. Тогда не торопились реагировать и получили реакцию Европы. Мы платили по решениям ЕСПЧ.

Уже во вторую чеченскую по каждому факту необоснованного применения оружия с жертвами возбуждались уголовные дела и расследовались. Компетентные органы России принимали исчерпывающие меры правовой защиты потерпевших, Как следствие — количество жалоб в ЕСПЧ резко снизилось.

Поэтому если в Сирии в действиях наших военных имеются факты, которые хотя бы в первом приближении содержат признаки составов преступлений их наверняка своевременно расследуют. Мы можем этого просто не знать.

Кроме того, следует помнить, что в Сирии речь идет о международном терроризме. А такие преступления не отнесены к компетенции МУС.