События в Сирии после турецкого вторжения можно разделить по территориальному принципу на два совершенно различных и параллельно действующих театра. Во-первых, речь идет о действиях Турции против курдов и ИГ на северо-востоке страны, во-вторых — о боях армии Башара Асада и его союзников против исламистов в Алеппо и, в меньшей степени, в некоторых других провинциях.
Что касается турецких «подвигов» на занятых было курдами территориях, то здесь все развивается по написанному в Анкаре сценарию — вторжение на сирийскую территорию с захватом города Джераблус ожидаемо не могло закончиться только этим. В настоящее время турецкие войска, вместе с частями «Сирийской свободной армии» не только контролируют около 100 км сирийской границы между городами Джераблус и Аззаз, но и готовы двигаться вглубь территории соседнего государства. Так называемый третий этап операции «Щит Евфрата», которую Анкара проводит в Сирии, включает в себя захват одной из твердынь ИГ, города Эль-Баб. Для этого уже задействовано не менее 7 тысяч солдат и офицеров турецкой армии и ССА. К настоящему времени союзники заняли не менее сотни различных населенных пунктов Сирии.
Турецкие политики поспешили отчитаться перед мировым сообществом об «успехах» в войне с «Исламским государством». К примеру, пресс-секретарь президента Турции Ибрагим Калын, заявил о том, что после начала операции «Щит Евфрата», люди, живущие между городами Аззаз и Джераблус стали чувствовать себя в безопасности, а сама Анкара доказала, что воспринимает борьбу с салафитской группировкой серьезно. А турецкий президент Реджеп Тейип Эрдоган не только отметил направленность действий своих военных против экстремистских группировок, но и пообещал продолжать «Щит Евфрата».
Однако военно-политическая расстановка сил в регионе и более-менее объективный анализ «побед» турок в Сирии ясно показывает, что действия против «Исламского государства» — не более, чем прикрытие. Истинной целью Анкары здесь является борьба с курдами. Даже захват Джераблуса — не что иное, как успешная попытка отобрать его у курдов, которые за несколько дней до турецкого вторжения начали наступление на этот контролируемый боевиками ИГ город.
Интересно, что прямо перед вторжением Турции, салафиты оттуда ушли. Соответственно, ущерб экстремистам был нанесен минимальный, а курды под давлением самой мощной армии НАТО после американской, вынуждены были отступать с севера Сирии и, более того, лишились возможности соединить автономию Рожава из двух кантонов Джазира и Кобани с окруженным салафитами и протурецкими группами кантоном Африн. И это понятно — ведь для Турции настоящей геополитической угрозой является отнюдь не «Исламское государство», еще недавно поддерживаемое Анкарой и никак не покушающееся на ее территорию, а курдская автономия, имеющая все шансы превратиться в суверенное образование. Учитывая связи сирийских курдов YPG с турецкой Рабочей партией Курдистана и на фоне последних успехов в борьбе с армией Турции последней, правительство Эрдогана опасается нарушения территориальной целостности своей страны и объединения сирийского и турецкого Курдистанов. А если вспомнить еще и о фактически независимом иракском Курдистане Масуда Барзани, пусть и имеющего неплохие отношения с северным соседом, беспокойство приобретает еще более весомую почву.
Политическая подготовка к военным действиям против курдов велась Анкарой давно. Здесь было испробовано многое — от попыток договориться с США, поддерживавшими Рожаву, и представления курдов в качестве террористов и угрозы цивилизованному миру — до прямого шантажа Вашингтона сближением с Россией. США сделали выбор между Рожавой и Анкарой в пользу последней, что и развязало Эрдогану руки.
А что же Россия и Иран? Разве не эти две страны наиболее последовательно выступали за территориальную целостность Сирийской арабской республики? Разве не они, прежде всего, должны были воспрепятствовать агрессии турок? Однако не все так просто. Иран и Россия поддерживают, прежде всего, законное правительство Сирии — администрацию президента Башара Асада. Последний непременно хочет сохранить территориальную целостность и унитарность своего государства, и создание автономии Рожава для него — событие нежелательное. В этом интересы Асада в целом смыкаются с турецкими. Если Турции в этом контексте удастся договориться с Россией и Ираном, предложив им нечто вроде лояльности правительству Сирии в обмен на свободу рук против курдов, такое предложение вполне может пройти. Или уже прошло.
В таком контексте примечательна некоторая смена риторики Анкары по отношению к официальному Дамаску, ранее — очень жесткой и бескомпромиссной. Премьер-министр Турции Бинали Йилдырым, например, назвал режим Башара Асада стороной конфликта, которой нельзя пренебрегать. В случае, если данный прогноз сбудется, все ведущие игроки окажутся довольны — Россия и Иран — сохранением правительства Асада и единой Сирии, Турция — уничтожением курдской угрозы на юге, США — лояльностью своего союзника. Однако война продолжается, и Анкара уже понесла на ней потери, постепенно понимая, что впрямую воевать с курдами и ИГ — это не сбивать израсходовавшие боекомплект российские самолеты или обстреливать тяжелой артиллерией мирное население в Африне. С начала операции «Щит Евфрата» турецкая армия потеряла 6 танков и 7 солдат убитыми.
Более того, действия Анкары вызвали обратную реакцию в Сирии. Известно о появлении нового движения «Сирийское национальное сопротивление», которое ставит своей целью возвращение занятой Турцией в 1938—1939 гг. сирийской Александретты. Таким образом, сирийские патриоты вовсе не намерены ограничиваться освобождением оккупированной турками на современном этапе территории. К чему это приведет — можно только предполагать, но вряд ли это укрепит позиции Эрдогана и его администрации.
Что касается второго театра, то там сирийская армия в очередной раз и, кажется, прочно, замкнула кольцо вокруг Алеппо. Солдатам удалось взять под контроль школу ВВС и тыловое училище, а затем — район Рамуса на юге города. Там были разгромлены отряды группировки «Нуреддин аз-Занги». Оттуда САА вошла в район Садкоб — впервые за последние четыре года войны. Правительственным войскам удалось ликвидировать несколько знаковых фигур из лагеря боевиков — в ходе авиаудара погиб начальник штаба группировки «Джебхат Фатх аш-Шам» Абу Хаджир аль-Хомси в Алеппо. А за много километров к югу, в районе Дамаска же группировка «Джейш Тахрир аш-Шам» лишилась своего командира Абу Фахида аль-Локха. Интересны и изменения в высшем военном руководстве «Исламского государства» — по-видимому, найдена замена ушедшего в мир иной «министра обороны» Абу Умара аль-Шишани. Теперь военными операциями ИГ руководит бывший командир таджикского ОМОН Гулмурод Халимов, столь резонансно оказавшийся в рядах салафитов. В настоящее время ИГ вынуждено отступать по всем направлениям — как в Сирии, так и в Ираке, где курды и правительственная армия договорились о совместном наступлении на Мосул. У нового «военного министра» будет достаточно шансов проявить или, наоборот, дискредитировать себя.
Таким образом, увеличение количества прямо вовлеченных в сирийский конфликт сторон за счет Турции, с одной стороны, серьезно влияет на перспективы курдской автономии Рожава, но с другой — не сильно нарушает краткосрочных планов Башара Асада и его союзников. Анкара, имея определенные шансы снять осаду с Алеппо, вряд ли пойдет на это, учитывая расстановку сил и последние заявления турецких лидеров. В перспективе ее вмешательство может быть даже на руку Дамаску — особенно, если в итоге турки согласятся уйти. Что касается самой оккупации части сирийской территории — то, не будем забывать, что турки уже неоднократно пересекали границу арабской республики. Это было в Кесабе, где они поддержали части «Джабхат ан-Нусра» и сыграли решающую роль в грабеже города. Кроме того, турецкие войска не раз оперировали в районе гробницы Сулейман-шаха, отца Османа, хрестоматийного основателя Османского султаната. Несмотря на то, что ситуация по-прежнему требует пристального внимания и максимального напряжения сил, день рождения президента Башара Асада (11 сентября) будет отпраздновано в обстановке позитивных ожиданий и перспектив, а падение Алеппо может уже вскоре стать ценным подарком несгибаемому сирийскому лидеру.
