Верховный представитель ЕС Федерика Могерини призывает государства-члены ООН ввести санкции против России по образцу ЕС и США. Официальным поводом стала избитая крымская проблематика. А юридическим основанием выступает резолюция Генассамблеи ООН № 68/262.
Видимо, таким, весьма своеобразным образом, евробюрократы решили «отметить» и, заодно, слегка подпортить Москве и крымчанам праздник исторического воссоединения полуострова с РФ. В документе, распространённом от имени г-жи Могерини, говорится, что ЕС по-прежнему не признает присоединение Крыма к России.
«Европейский Союз вновь заявляет, что не признает и продолжает осуждать это нарушение международного права. Это является прямым вызовом международной безопасности, имеющим серьезные последствия для международного правопорядка, который защищает единство и суверенитет всех государств», — утверждается в антироссийском заявлении представителя Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности. При этом по «странному стечению обстоятельств» в нём ни слова не говорится о многочисленных прецедентах посягательства на государственный суверенитет, созданных коллективным Западом. Как то варварское расчленение Югославии с использованием высокоточного оружия или отторжение Косово от Сербии.
Наряду с откровенной непоследовательностью и ангажированностью в проявлении трогательной заботы о соблюдении норм международного права, верховный представитель ЕС выразила «глубокую обеспокоенность в связи с наращиванием военной мощи и ухудшением ситуации с правами человека на Крымском полуострове».
Судя по всему, не надеясь на широкую поддержку международной общественности, г-жа Могерини воспроизвела хорошо известную позицию ЕС, согласно которой Брюссель продолжит придерживаться полной реализации своей политики непризнания, в том числе посредством ограничительных мер. Чем, можно не сомневаться, обильно нанесла вербальный бальзам на душевные раны украинских властей, которые под русофобскими лозунгами пришли к власти в результате государственного переворота, что, собственно, и спровоцировало процесс волеизъявления в Крыму. Российские политики и дипломаты отреагировали на дежурный политический ритуал в исполнении высокопоставленного еврочиновника достаточно сдержанно.
«Приходится читать очередные сообщения, что Европейский союз или США рассматривают вопросы снятия санкций, потом вдруг автоматически продлевают. Я думаю, что мы должны потерять к этому интерес», — сказал Дмитрий Рогозинна заседании президиума Госкомиссии по вопросам развития Арктики. «Надо прекратить интересоваться тем, что конкретно в Брюсселе или Вашингтоне говорят насчет санкций. Надо иметь в виду: санкции будут всегда в отношении нас», — резюмировал зампредседателя главы правительства РФ.
Мы постоянно будем слышать угрозы в свой адрес, пока Россия не начнет адекватно отвечать на санкции, считает доцент Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Алексей Фененко.
— Это означает, что мы должны назначить за них неприемлемую цену.
— В экспертных кругах бытует мнение, что Россия слишком слаба, чтобы наш ответ был ощутимым…
— Необязательно вступать в жёсткий экономический клинч, можно ответить ассиметрично. Например, выйти из договоров по разоружению.
— Речь идёт об СНВ-3?
— Есть более болезненные шаги — отказаться выполнять договор по открытому небу. Он предоставляет возможность совершать инспекционные полёты над территорией других стран. Американцы использовали такую возможность гораздо чаще, чем Россия. То есть, мы делаем всю свою военную деятельность прозрачной для санкционеров.
Второе — выйти из всеобъемлющего договора о проведении ядерных испытаний, который мы, в отличие от американцев, ратифицировали. Несмотря на этот факт, у них есть международная система мониторинга. И Россия вынуждена сотрудничать, предоставляя свои данные. Если мы прекратим заниматься мазохизмом, то рухнет вся система международного мониторинга в области ядерных испытаний.
Третий ассиметричный удар, который мы можем нанести, это разрыв заключённого в 1987 году договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Наконец, мы можем отказаться от соглашения с США по утилизации оружейного плутония. Кстати говоря, в Белом доме два года назад панически боялись, что в ответ на введённые санкции мы выйдем из соглашения от 1997 года. Если мы поставим вопрос таким образом, я не уверен, что даже на Западе найдётся много желающих «кошмарить» Россию санкциями.
— Министр обороны Эштон Картер назвал Россию первой в списке глобальных стратегических вызовов для безопасности США, что, однако, не останавливает американский истеблишмент.
— Было бы наивным считать это проявлением банального ведомственного лоббирования. Когда Россия воссоединилась с Крымом, и нам объявили санкционную войну, Москва намекнула, что может в качестве ответной меры прекратить инспекции по выполнению СНВ-3. Тогда командующий Европейского командования вооружённых сил США Филип Бридлав сделал заявление в том духе, что мы надеемся, Россия на это не пойдёт. Дескать, контроль над ядерными арсеналами проводился даже в годы «холодной войны».
Ещё один момент — весной прошлого года мы всего лишь приостановили своё участие в работе группы по ДОВСЕ (договор об обычных вооружённых силах в Европе). И в Вашингтоне сразу заявили: «мы понимаем озабоченность Москвы и будем консультироваться дальше».
Кстати говоря, почему мы до сих пор предоставляем американцам своё воздушное пространство для переброски людей и техники в Афганистан? В ответ на угрозу введения новых санкций достаточно пригрозить прекратить любое сотрудничество по борьбе с терроризмом.
— В этом смысле может быть, заявление г-жи Могерини связано с сокращением российского присутствия в Сирии?
— Не исключаю. Мне могут возразить, а как же борьба с терроризмом, который представляет угрозу и РФ? Отвечу: вы действительно считаете, что у нас могут быть общие интересы со странами, которые вводят против нас санкции по принципу «чем хуже вам, тем лучше нам»?
Американцам и европейцам выгодно получать данные, которые мы поставляем им по Ближнему Востоку, Средней Азии (Афганистану, Пакистану). Обратите внимание, американцы каждый раз говорят: «Мы надеемся, что санкции не повлияют на сотрудничество в борьбе с терроризмом». Так вот, мы должны ответить: «Ребята, выборочного сотрудничества не будет».
— Можно ли рассчитывать на кардинальное изменение в сознании европейских элит?
— Однозначно, нет. Это сказки, которыми мы сами себя тешим. Более того, не стоит преувеличивать степень давления США на своих европейских союзников, у которых сформировался устойчивый консенсус. Он состоит в неприемлемости восстановления СССР ни в какой форме. Присоединение Крыма Запад считает покушением на ревизию итогов 1991 года.
Хотя было ли хотя бы одно поколение за последние 200 лет, которое не знало бы переделов границ в Восточной Европе? Дела обстоят ещё хуже — мы возвращаемся не в «холодную войну», а в XIX век.
— Насколько оправдано сокращение нашего участия в сирийской военной операции?
— Наши политики не рассчитывали на потепление отношений с Западом, это точно. Всем было понятно, что ради Сирии дружить с нами никто не будет. Нашу операцию в САР Запад называл не иначе как «агрессией против сирийского народа». Но самое главное, что нам не могут простить — Россия нарушила монополию НАТО на применение воздушной мощи.
Но если мы удовлетворимся достигнутым эффектом, не будем подкреплять его, на нас будут наступать. Это известный закон психологии: человека, давшего слабину, бьют сильнее.
Есть и другой момент — Могерини апеллирует к ООН, понимая, что это непроходная комбинация. В отличие от органов ЕС, решения Генассамблеи ООН имеют чисто рекомендательный характер. Я что-то не знаю стран вроде Китая, Индии, Индонезии, Бразилии, Аргентины, ЮАР и многих других (а это большая половина человечества), которые бы выстроились в очередь за введением санкций против России. И даже такие, казалось бы, лояльные Западу страны вроде Южной Кореи или Японии сделали это, скорее, для «галочки» и всячески манкируют взятыми на себя ограничительными обязательствами в отношении торговли с Москвой.
Кстати, вот вам ещё одна контрсанкция — нам давно пора выйти из Совета Европы. Россию оскорбляют в ПАСЕ, лишают права голоса, а мы продолжаем исправно платить взносы. Как только мы выйдем из СЕ, европейцы лишатся юридического права оценивать политическую ситуацию в России. И, наоборот, пока мы находимся в рамках этой структуры, они могут готовить любые тенденциозные доклады, выступать в качестве менторов и вмешиваться в нашу внутреннюю политику.
По мнению директора центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ Павла Салина, не стоит переоценивать значение подобных заявлений.
— Г-жа Могерини попросту «отбывает номер» на фоне разговоров о расколе в европейских элитах. Хотя это не совсем так. Те, кто выступают за нормализацию отношений с РФ, находятся в меньшинстве. Глава европейской дипломатии просто демонстрирует лояльность евробюрократии США. Следует иметь в виду, что брюссельские чиновники гораздо более атлантистски ориентированы, чем национальная элита.
В то же время не стоит переоценивать её возможности. Это напоминает историю с Грецией. В Москве рассчитывали, что когда к власти придёт Ципрас, он будет выступать против санкций. Но это оказалось лишь позицией для торга — этот политик сел в кресло премьера и попросил у Брюсселя ещё денег.
«СП»: — Будут ли санкции представлять нечто качественно новое или расширение уже существующих ограничительных мер?
— У Запада есть определённое пространство для манёвра. Например, отключить РФ от платежной системы SWIFT. Это будет означать определённые технические трудности, но пережить их можно. Плюс уже сегодня реализуется масштабный проект по вытеснению российских энергоносителей с европейского рынка. В этом плане для нас неблагоприятен сценарий, связанный с выходом иранского топлива на мировой рынок.
— А как же проект «Северный поток-2», который поддерживает Германия?
— При этом премьер-министры Чехии, Эстонии, Венгрии, Латвии, Польши, Словакии и Румынии и президент Литвы направили главе Европейской комиссии свои возражения по этому поводу. А за ними стоит Вашингтон.
— Возможно ли пополнение персональных «чёрных списков» США и ЕС как способ давления на российскую элиту?
— В этом плане санкции могут быть интенсифицированы. То есть, круг персон «нон грата» расширяться не будет, а под удар попадёт родня, которая проживает на Западе. Американцы любят и умеют ставить вопрос о происхождении средств, на которые тот или иной человек комфортно обосновался у них или в Европе.
Это попытка надавить на российские элиты, чтобы они сдали Путина и тех, кто выступает сторонниками жёсткого курса в отношениях с Западом.
— Как в такой ситуации следует реагировать России?
— К сожалению, у нашей страны не очень широкое пространство для манёвра. Так что симметрично ответить мы едва ли сможем. Нужно продолжать осуществлять начатый проект национализации элит. Это предполагает целый комплекс мер, чтобы наш правящий класс больше связывал свои жизненные интересы с Россией, чем с Западом. Критерий — возвращение выведенных средств. В принципе, «процесс пошёл». Некоторые представители «питерской группы» уже были вынуждены это сделать под давлением.
Конечно, хорошо бы также вывести экономику РФ на уровень разумной самодостаточности. Но боюсь, что при нынешнем качестве управления это труднодостижимая задача.
— Госдеп США достаточно своеобразно «отметил» вторую годовщину воссоединения России с Крымом, распространив заявление о том, что Соединенные Штаты не снимут санкции с РФ ровно до того момента, пока Крым не будет возвращен Украине. «Эта музыка будет вечной»?
— Не думаю. Западу рано или поздно придётся вынести крымский вопрос за рамки отношений с Россией, чтобы прагматично взаимодействовать с ней.
— А с нами точно хотят «прагматично взаимодействовать» или, скорее, целенаправленно дожимать?
— Грузия — это верный сателлит США, тем не менее её власти вынесли вопрос возвращения Абхазии и Южной Осетии за скобки. В политической элите Вашингтона есть как «ястребы», так и прагматики.
— Стоит ли рассчитывать на то, что надвигающийся миграционный коллапс Европы ослабит «мёртвую хватку» евроатлантистов над более вменяемыми, с точки зрения взаимоотношений с Россией, национальными элитами?
— Военный уход России из Сирии только обострит проблему беженцев. Не думаю, что из эрдогановской Турции можно будет сделать непроницаемый барьер, каким в своё время выступала Ливия, которая сдерживала поток беженцев из «чёрной Африки».
Проблема второго «Великого переселения народов» — это проблема национальных государств. Партия фрау Меркель «пролетела» на последних местных выборах. Но не стоит переоценивать «фактор Ле Пэн». По мере того как националисты будут инкорпорированы во властные структуры, они будут становиться всё более умеренными. Это заметно по той же Марин Ле Пэн — чем более она популярна во Франции, тем менее радикальна.
Если перед ней замаячит возможность стать президентом Пятой республики, она резко поменяет тональность общения с Россией.
