Всем известна крылатая фраза про историю, которая повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса. Но, нигде и никто не пытался поискать связь между тем, как трагедия становится подвигом. Хотя в нашей истории таких примеров было предостаточно. Мы сегодня хотим рассказать об одной из них, которая случилась в этот день ровно 17 лет назад. Сначала в небе над Астраханью, а затем и на военном аэродроме города. Кто-то, наверняка, может возразить, что дата не круглая, поэтому – не повод.

Однако, все 232 человека, которые 21 июня отмечают, как второй день рождения так не считают… Трудно себе даже представить, что было бы, если республика Дагестан в один момент лишилась такого количества своих сынов – здоровых молодых парней. Согласно всех действующих наставлений, инструкций и законов логики все должно было закончится именно трагедией. Спасло чудо. И еще – одиннадцать военных летчиков из авиаполка, дислоцирующегося в городе Оренбурге.

Говорят, в смертельные минуты опасности у человека перед глазами пролетает вся его жизнь. У подполковника Андрея Зеленко, командира экипажа военно-транспортного Ил-76 таких минут было 17. Но не было ни одной секунды, чтобы подумать о чем-то другом, кроме того, как посадить самолет. От его хладнокровия и уверенности зависело насколько четко будет действовать каждый член экипажа: пять человек из основного состава и пять – из резервного… Все началось как обычно. Загрузившись под завязку в Махачкале – 215 призывников и 6 сопровождающих офицеров – военный самолет взял курс на Дальний восток. Обычно в столь дальние рейсы помимо основного идет и запасной экипаж, чтобы выполнить поставленную задачу без перерывов и остановок на отдых. В Астрахани сели на дозаправку, оттуда, до Новосибирска посадок больше не предвиделось.

Взлетели без замечаний: видимость – «миллион на миллион», настроение рабочее. Резервный экипаж начал готовиться ко сну; после Новосибирска машину предстояло вести ему. На высоте 5800 метров на приборном табло вдруг высветилась неисправность: топливо не поступает в левое крыло. В принципе, ситуация была не критической и, дав команду на перекачку топлива в другое крыло, командир принял решение полет продолжить. При этом, согласовав вопрос с «землей», было решено изменить курс и сделать посадку в Оренбурге. В «родных стенах» всегда проще: и разобраться в неисправности, и устранить ее. Но что-то пошло не так и в течение минуты словно по цепочке началась череда отказов, не предусмотренных даже аварийными инструкциями… Когда вышла из строя одна сторона приборной панели, садится было решено на ближайшем по трассе аэродроме. Но вдруг возникла тряска корпуса самолета, совершенно не свойственная ни для такой высоты, ни для погодных условий; «земля» получив подобный доклад, дала добро немедленно возвращаться в Астрахань. Для экипажа начался обратный отсчет времени. Пассажиры в салоне даже ни о чем не догадывались.

Обычно с такой высоты и удаления, однотипные самолеты идут на посадку 24-25 минут. «Ил» Зеленко потратил – 17. Но эти минуты еще предстояло прожить. Самое страшное было то, что не работали приборы, и никто не мог знать, что происходит с бортовыми системами. Никто и предположить не мог, что в это самое время в плоскости одного из крыльев начинается пожар. Очень чувствительным стал крен на левый борт, с которым командир ничего не мог поделать…В критических ситуациях посадка Ил-76 допускается с неотработанным топливом, но общий вес при этом не должен превышать 155 тонн. По подсчетам бортмеханика вес их раненой машины был на 20 тонн больше… Стали выпускать шасси, передняя «нога» не выходит; начали опробовать закрылки (задняя подвижная часть крыла, которая обеспечивает устойчивость самолета при посадке и существенно гасит тормозной путь) – на левом крыле не работает. Как будто кто-то всемогущий и невидимый специально создавал экипажу проблемы…

Потом на разборе при прослушке «черного» ящика вместе с членами комиссии, летчики поразились насколько спокойным оставался их командир. Только – четкие команды, ни какой суеты и ни одного лишнего слова. Если бы кто-то тогда смог заглянуть в душу подполковника Зеленко… Это был именно тот момент, когда он испугался по-настоящему: «С таким весом, «голым» крылом и практически без тормозов садиться нельзя. Не хватит никакой полосы, да и вряд ли я смогу удержать самолет. А может продолжить полет для выработки топлива? – Андрей Жаннович начал советоваться сам с собой – Нельзя, а если с машиной что-то серьезное…»

Он дал команду на аварийный (вручную) выпуск центральной стойки шасси, еще раз на всякий случай глянул на мертвую панель приборов и вполголоса обратился к майору Камалову – командиру резервного экипажа. — Давай, Рафиз, со своими в салон и готовь там все к экстренному выходу. Паша! (бортмеханик старший лейтенант Стацюк) Ты – с ними, мне нужен четкий доклад по крылышкам. И все нужно сделать быстро, ребятки, времени не остается ни копейки… Что происходило в салоне потом, командира уже не волновало. Он не видел, как старший прапорщик Горбунов, мастер спорта по боксу, успокаивал пассажиров и не особо следя за лексикой, «вежливо» просил всех занять свои места; как остальные летчики отдраивали запасные люки и вставали рядом с ними, на случай если у кого-то не выдержат нервы… Он лишь следил, что происходит с самолетом. Высота — 1000 метров, скорость – 400 км/час… Доклад от бортмеханика поступил на удалении десяти километров от полосы. — Горит левое крыло! Это было похолоднее ледяного душа, и командир решился в одно мгновение. — Аварийная посадка!…

По-видимому, кто-то невидимый и всемогущий все-таки был. Иначе как можно объяснить, что именно то, что должно было подвести их при первом соприкосновении с землей, спасло им жизнь. Передняя «нога» шасси подломилась, и вся тяжесть самолета пришлась на нос, ткнувшийся в бетонку. Это – во-первых, спасло боковые стойки шасси и позволило многотонной махине сохранить равновесие; а во-вторых, включило дополнительный тормоз. Посадка Ту-154 в «Экипаже» – фантастическом фильме Митты, по сравнению с реальной ситуацией возникшей на астраханском аэродроме, была детской игрой… Пропахав носом 400 метров земли – бетонной полосы все-таки не хватило – самолет замер в нелепой позе и в следующую же секунду из всех 4-х аварийных выходов стали выпрыгивать пассажиры. Это за дело взялся экипаж майора Камалова.

Картинка Как выяснилось потом, самым серьезным повреждением окажутся вывихнутые ноги у нескольких человек. Когда в салоне никого не осталось, Зеленко дал команду, которую никогда за все свои 2100 часов налету ему не приходилось ни слышать, ни давать: «Экипажу покинуть самолет!» Сам, как и положено командиру, он покинул самолет крайним. Спустя две минуты – это четко зафиксирует один из «черных» ящиков прогремит взрыв. Потом еще один – последний. Просто больше нечему будет взрываться… «Ё-мое, что ж я наделал-то!? – первая мысль, которая возникнет в сознании Андрея Жанновича не будет отпускать его все первое время. – Со службы теперь выгонят точно, а потом еще всю жизнь платить за угробленный самолет…» И только спустя сутки, когда его атакует первый журналист, он осознает, что произошло на самом деле: «Наверное, теперь благодарность объявят, может часами командирскими наградят…» Пассажиров с их рейса, спустя трое суток, на другом самолете все же отправят к месту службы. А чтобы молодые парни не испугались и поверили, что нештатная ситуация больше не повторится, с Дагестана специально приедет муфтий и полетит вместе с ними…

Спустя три месяца в Кремле, за мужество и героизм проявленные при выполнении воинского долга, президент вручил Звезду Героя России подполковнику Андрею Зеленко. А через девять дней в Оренбурге, на общем построении полка, специально прилетевший для этого главнокомандующий ВВС (генерал армии Анатолий Михайлович Корнуков) вручил еще 10 наград. Всем военным летчикам, осуществлявшим тот рейс: пять орденов Мужества и пять медалей Нестерова. И совершенно не важно, кто из них и какие обязанности в те минуты выполнял, кто какую награду получил. Главное свое дело мужики сделали: они спасли страну от национальной трагедии. И сами остались живы.