Тульское КБП – ведущая проектно-конструкторская организация оборонно-промышленного комплекса России, коллективом которой разработано, освоено в серийном производстве более 150 образцов вооружения и военной техники.

О том, что на «Метисе» можно форсировать реки, а из противотанкового ракетного комплекса «Корнет-ЭМ» вести огонь не только по танкам, но и по воздушным и надводным целям рассказали представители подразделения, занимающегося разработкой противотанкового оружия, Михаил АНДРЕЕВ и Сергей МАСТ.

– Танкостроители утверждают, что после появления бронетехники нового поколения, в том числе нашей «Арматы», противостояние брони и противотанковых средств закончилось в пользу танков. Согласны?

Михаил Андреев: По этическим и патриотическим соображениям мы не можем обсуждать нашу технику. К тому же, с нашей стороны было бы самонадеянно делать какие-либо заявления по эффективности наших комплексов против «Арматы», ведь ее разработка еще не завершена и танкостроители тщательно скрывают свои секреты. А применительно к существующим зарубежным танкам можно сказать, что ракеты комплексов «Корнет-Э» и «Корнет-ЭМ» пробивают больше метра броневой стали, в том числе за динамической защитой. Ни у одного современного танка такой брони нет.

Сергей Маст: На одних из переговоров о поставках ПТРК «Корнет-Э», инозаказчик, бригадный генерал танковых войск, высказал свое решительное мнение: «Если кто-нибудь скажет, что «Корнет-Э» не самый лучший противотанковый комплекс в мире, я того лично загрызу!» И переводчик уточнил, что это дословный перевод, а не интерпретация. В общем, превосходство «Корнета» признают все. Даже конкуренты. Когда встречаемся на выставках, говорят: лучше нашего ПТРК ничего нет – самый простой, самый надежный и при этом очень могучий и эффективный.

– А если броня комбинированная?

Михаил Андреев: Комбинированная броня – это чередующийся набор плит из различных металлических и неметаллических материалов, который имеет определенный эквивалент в пересчете на гомогенную сталь, но все равно получается меньше метра. Кроме того, у танков, как правило, серьезно защищена только лобовая проекция, а по бортам и сзади броня значительно тоньше…

– А кому принадлежит идея стрелять из ПТРК по воздушным целям? Было специально техзадание или идея родилась уже в ходе эксплуатации?

Михаил Андреев: Это идея Аркадия Георгиевича Шипунова – в контексте развития противотанковых ракетных комплексов придать им новое свойство: возможность поражать воздушные цели. Все наши ранее разработанные комплексы – и «Конкурс», и «Метис», и «Корнет-Э» – в принципе способны вести огонь по воздушным целям, например, по зависшим вертолетам. Потом добавилось еще одно свойство: возможность поражения малоскоростных целей.

Сергей Маст: Смысл в чем: управляемая ракета ПТРК «Корнет-ЭМ», предназначенная для стрельбы по воздушных целей, оснащена НДЦ – неконтактным датчиком цели, который позволяет поражать цель на дистанции, без прямого попадания. Это принципиально важно, потому что воздушная цель обладает высокой маневренностью, и на большой дальности прямое попадание достаточно проблематично. Но за счет использования в управляемой ракете НДЦ мы можем за счет фугасного действия, возникающего при срабатывании боевой части, поразить цель при допустимом промахе до 3 метров. Благодаря чему мы имеем возможность вести эффективный огонь не только по крупным воздушным целям – по вертолетам, самолетам штурмовой авиации и т.д., но и поражать небольшие цели – например, беспилотные летательные аппараты. Так что «Корнет-ЭМ» – это современный многоцелевой комплекс, который кроме своей основной задачи – поражение тяжелобронированной техники – может выполнять еще и функции ПВО.

– А в качестве торпедного оружия применять «Корнет», случайно, не пробовали?

Михаил Андреев: Ну, насчет торпедного оружия – это уж слишком, а вот по надводным целям работаем успешно. Дальность стрельбы управляемой ракетой с термобарической боевой частью – до 10 километров, соответственно комплекс «Корнет-ЭМ», расположенный на берегу, в пределах досягаемости вполне может поразить любую надводную цель. Тротиловый эквивалент заряда боевой части – 7 килограммов, и подрыв такого заряда способен нанести очень серьезный урон.

– Уже стреляли с борта?

Сергей Маст: По надводной цели только с берега. Носитель, находящийся на плаву, раскачивается волнами, а используемая в комплексе лазерно-лучевая система управления предполагает необходимость стабилизации лазерного луча. Подобная стабилизированная система управления ракетами семейства «Корнет» реализована в разработанном КБП боевом модуле «Бережок», предназначенном для оснащения боевых машин пехоты. БМП с таким модулем, находясь на плаву, успешно ведет огонь по любым целям – как по надводным, так и по находящимся на берегу.

– А по «Меркаве» или «Леопардам» стрелять приходилось?

Михаил Андреев: Скажем так, кроме информации в Интернете, доступной каждому, мы не располагаем достоверными сведениями о применении наших комплексов по «Меркавам» и «Леопардам». Однако при проведении демонстрационного показа в одной из арабских стран Ближнего Востока инозаказчик предложил нам интересную задачу – выполнить стрельбу по набору бронеплит иностранного производства, которые используются при изготовлении танковой брони. В результате стрельбы набор плит был пробит насквозь, также пострадал отвал опрометчиво оставленного позади цели бульдозера, который эти плиты притащил. В общем, пробили метр брони и транспортное средство в придачу.

– Знали, что стреляли по «Меркаве»?

Сергей Маст: Нет, нам не говорили, чья броня. Но по разговорам с инозаказчиком стало понятно, что эти бронеплиты используются их «вероятным противником» для изготовления танков.

Михаил Андреев:Еще был интересный случай, но уже при стрельбе нашим же комплексом «Метис-М1». В качестве мишени инозаказчик предложил французский танк послевоенного производства. Его поставили на пригорок с наклоном башни в сторону нашей позиции. В результате попадания ракеты кумулятивная струя пробила башню, казенник пушки и уже через шасси вышла наружу. Приехал начальник полигона и начал искать точку попадания. Не поверил, что пробили насквозь. Тогда наш оператор попросил начальника полигона заглянуть в пробоину в башне, а сам с противоположной стороны – через пробоину в шасси посветил фонариком. Учитывая, что осмотр мишени проводился в сумерках, луч света, прошедший через танк насквозь – прямо в глаз начальника полигона, оказался весьма убедительным доказательством. Всяческие сомнения были сняты.

– Какой зарубежный противотанковый комплекс по боевым свойствам может сравниться с «Корнетом»?

Сергей Маст: Никакой. Аналога у «Корнета-ЭМ» нет – по совокупности качеств он превосходит все современные зарубежные ПТРК.

– И как долго длится это превосходство?

Сергей Маст: Комплекс «Корнет-Э» КБП серийно производит и поставляет на экспорт с конца 90-х. В настоящее время начались поставки «Корнета-ЭМ» – модернизированного, с увеличенной дальностью и бронепробиваемостью. Вот столько времени и существует наше превосходство.

– А у «Корнета-ЭМ» есть перспектива развития или это уже – финальное звено, лучше быть не может?

Михаил Андреев: Финального звена не бывает, всегда идет конкуренция. Развиваются танки – наши цели, развиваемся и мы.

– А вот танкостроители утверждают, будто «Армата» – предел танкового совершенства…

Сергей Маст: Как мы уже сказали, некорректно обсуждать современную и перспективную технику российского производства и тем более возможности ее поражения. А вот небольшой экскурс в историю. Для примера возьмем две ранние разработки Тульского КБП – ПТРК «Фагот» и «Метис». Бронепробиваемость ракет этих комплексов была на уровне 400–500 миллиметров, и этого вполне хватало для борьбы с основными боевыми танками того времени. Потом танкостроители увеличили толщину брони у танков, ну, а разработчики ПТРК модернизировали ракету – увеличили калибр, тем самым повысили бронепробиваемость. Когда танки оснастили динамической защитой, ракеты ПТРК начали оснащаться тандемными боевыми частями: лидирующий заряд БЧ снимает динамическую защиту, а основной заряд боевой части уже пробивает, по сути, «голую» броню. Затем для защиты танков от ПТРК разработали системы постановки оптических помех, в ответ разработчики ПТРК стали повышать помехоустойчивость своих комплексов. КБП, например, разработало помехоустойчивую систему управления, реализованную в комплексе «Корнет-Э». Современные тенденции защиты танков идут по пути установки систем активной защиты, в ответ в «Корнете-ЭМ» предусмотрен тандемный режим стрельбы – двумя ракетами по одной цели в одном лазерном луче. Ракеты запускаются с разницей меньше секунды, так что даже в случае «снятия» системой активной защиты первой ракеты, вторая гарантированно поразит цель. Так что конкуренция идет постоянно.

– И танкисты всегда играют белыми?

Михаил Андреев: Конечно, они же для нас цель. А ПТРК – оружие оборонительное! В последнее время, в свете многочисленных локальных конфликтов, КБП позиционирует свои противотанковые комплексы как оборонительно-штурмовое оружие. Потому что иностранные противотанковые комплексы, тот же американский ТОW, особенно на себе не потаскаешь – он габаритный и тяжелый, чтобы его носить, необходим целый расчет. А «Корнет-Э» позиционируется как возимо-носимый комплекс. На любом транспортном средстве – автомобиле, мотоцикле, даже на вьючных животных он без труда доставляется к линии соприкосновения, а уж потом оператор и заряжающий легко могут перенести его на несколько сотен метров в любом направлении.

– На линии соприкосновения – это как расчет легендарной 45-миллиметровой пушки под названием «Прощай, Родина!»?

Сергей Маст: Не совсем так. В годы Великой Отечественной расчет сорокапятки на передовой оказывался в зоне эффективного огня противника – и в ответ танки стреляли по позиции пушки прямой наводкой. В случае с «Корнетом-ЭМ» максимальная дальность стрельбы противотанковыми ракетами – 8 километров, что значительно превосходит возможности ответного эффективного огня из танков.

– А вы как обнаруживаете танки на такой дистанции?

Сергей Маст: Во всех современных комплексах есть различные средства обнаружения – тепловизионные и телевизионные камеры, прицелы. Кроме того, можно получать и внешнее целеуказание, в том числе от беспилотников. Так что никаких проблем с обнаружением танка нет. Процесс поиска и обнаружения, в принципе, одинаковый – танк пытается обнаружить расчет ПТРК, а расчет ПТРК – танк, но есть большая разница в размерах: танк – это 2 метра в высоту и 6 метров в длину – большая машина, а расчет ПТРК, да еще укрытый в траве, – не такая легкая для обнаружения цель. По целям, расположенным на больших дальностях, танку попасть с первого выстрела проблематично. Тогда как ПТРК – оружие снайперское. Даже на максимальной дальности мы вполне можем попасть в окно или в амбразуру ДОТа. Иначе говоря, снайпер или пулеметный расчет уничтожается на расстоянии, превышающем дальность их ответного огня. Вот почем наши ПТРК – это еще и штурмовое оружие.

– Поразить из ПТРК на дальности 8 километров снайпера и пулеметный расчет… Такие стрельбы проводились, это не теория?

Сергей Маст: Неоднократно. Вот, например, недавно для делегации инозаказчика мы продемонстрировали стрельбу по танкам и по мишени типа «здание», представляющей собой двухэтажный дом из железобетонных блоков. С первого же раза попали точно в оконный проем – ракета влетела внутрь и взорвалась. Если без подробностей, железобетонное сооружение сложилось как карточный домик и превратилось в груду камней, что вызвало неописуемый восторг у представителей иностранного заказчика.

– Кто автор концепции универсальности нашего современного противотанкового оружия?

Михаил Андреев: Конечно, Аркадий Георгиевич Шипунов, все реализованные в наших комплексах идеи предлагались им. Универсальность применения комплекса по различным целям обеспечивается за счет наличия в ПТРК двух ракет – с тандемной кумулятивной боевой частью и с термобарической боевой частью. Наличие этих двух типов ракет позволяет поражать практически все цели, которые могут появиться на поле боя. Кумулятивная – для поражения тяжелобронированных целей, термобарическая – для автомобилей, зданий, бункеров, живой силы, а в случае «Корнет-ЭМ» – еще и различных воздушных целей.

Сергей Маст: С того момента, как был создан наш первый противотанковый ракетный комплекс «Фагот», концептуально ничего не изменилось. На ракете установлен источник излучения. Пусковая установка принимает излучение, определяет по нему положение ракеты в пространстве и формирует команды для наведения ракеты на цель. Наведение осуществляется в полуавтоматическом режиме, то есть оператор сопровождает только цель, а ракета выводится на линию визирования системой управления. В случае «Корнета» систему наведения «повернули» наоборот: источник излучения поместили на пусковой, а приемник и аппаратуру управления, которая определяет положение в пространстве, установили в ракете – то есть ракета сама определяет свое положение относительно центра лазерного луча и сама формирует команды, необходимые для попадания в цель. Ну, а функция у оператора прежняя – с помощью приводов наведения удерживать прицельную марку на цели.

Михаил Андреев: Следующий шаг – «Корнет-ЭМ». В состав его системы управления введен автомат сопровождения цели, с помощью которого сопровождение целей и наведение на них ракет может выполняться автоматически – без участия оператора, что позволило исключить влияние человеческого фактора на результаты стрельбы.

Сергей Маст: При полуавтоматическом наведении функция оператора заключается в том, чтобы найти через прицел цель, совместить перекрестие и нажать на пуск – и все, ракета пошла… Остается только вращением приводов наведения пусковой установки удерживать прицельную марку на цели до попадания ракеты. В «Корнете-ЭМ» оператор видит цель на мониторе, набрасывает на нее марку автомата сопровождения, нажимает на кнопку «Пуск». Происходит старт ракеты и дальше в процессе наведения он уже не участвует – система управления сама обеспечит попадание ракеты в цель, в том числе движущуюся с высокой скоростью и маневрирующую. Оператор в это время может заниматься поиском другой цели.

– Если «Корнет» настолько хорош, почему до сих пор покупают «Метисы»?

Михаил Андреев: У каждого нашего комплекса есть свои уникальные особенности и преимущества. Например, у ракет семейства «Метис» по сравнению с другими комплексами значительно упрощена бортовая аппаратура управления, которая состоит только из рулевого привода – сигнал управления по проводной линии связи идет напрямую из пусковой установки. При этом «Метис» значительно дешевле аналогов, проще и надежнее. В высокой боевой эффективности этого комплекса смог лично убедиться заместитель председателя правительства России Дмитрий Олегович Рогозин. Во время визита в КБП 29 апреля 2013 года он за 15 минут прошел курс обучения на компьютерном тренажере, а затем в реальных условиях полигона с первого выстрела попал из «Метиса-М1» в цель на дальности 2 км.

– Сам попал или помогли начальнику?..

Михаил Андреев: Конечно, сам. А как там поможешь: два маховичка приводов наведения и собственный глаз… И это говорит о том, что ПТРК «Метис-М1» очень прост в обращении, что особенно подкупает многих инозаказчиков. Ведь в большинстве армий служат обычные солдаты, у которых нет высшего образования, поэтому наши зарубежные партнеры по военно-техническому сотрудничеству всегда просят что-то типа автомата Калашникова – простое в обращение, но надежное и высокоэффективное оружие – чтобы проверок и настроек было поменьше.

У нас накопился большой объем статистики, подтверждающий, что и «Метис-М1», и «Корнет-Э» одинаково хорошо работают в любых, даже в самых жестких условиях. Случалось, приезжаешь к инозаказчикам, тебя приводят на склад, где пусковые установки свалены в кучу, как дрова, но начинаешь проверять – все работают, ни одного отказа! Кстати, ракеты наших современных комплексов не требуют никаких проверок в течение хранения. Иногда в шутку говорим нашим иностранным заказчиками: «Единственная проверка, которую вы обязательно должны сделать, это открыть ящик и посмотреть, там ли ракета…»

– А автоматическое перезаряжание «Корнету-ЭМ» не полагается?

Сергей Маст: Под автоматическим перезаряжанием подразумевается, что все делается без участия человека: нажал на кнопку – и все само собой зарядилось. В комплексе «Корнет-ЭМ» перезаряжание пока полуавтоматическое: пустые контейнеры отстреливаются, пусковая переводится в положение для заряжания, дальше оператор рычагом досылает ракету из боеукладки на направляющую пусковой установки. Все, пусковая установка к стрельбе готова. В принципе, восьми ракет, установленных на направляющих и готовых к пуску, вполне достаточно, чтобы нанести существенный урон противнику и тем самым уменьшить его агрессивный пыл.

– А кто определил, сколько боекомплекта достаточно?

Михаил Андреев: В свое время были разработаны модели боя, в которых принято, что при нанесении противнику урона более 30% боевая задача считается выполненной – противник больше уже не способен наступать. Например, при наступлении группы из шести танков одного комплекса «Корнет-ЭМ» с полным боекомплектом достаточно, чтобы нанести урон противнику значительно больше 30%.

– Это если противник не будет сопротивляться…

Михаил Андреев: «Корнет-ЭМ» стреляет на 8 километров, а танк – на 2,5–3 километра. До того, как танки выйдут на рубеж, позволяющий вести прицельный огонь по боевым машинам нашего комплекса, половина танков точно будет уничтожена. У противника нет никакого шанса, поскольку техническая скорострельность у нашего ПТРК – 2,5 выстрела в минуту, при этом одновременно комплекс может вести огонь по двум целям сразу четырьмя ракетами – то есть тандемом по каждой из целей. Короче: пока нет ответного огня, мы можем вести огонь по любым видимым целями, и ничто нам не помешает уничтожать их одну за другой.

– А что представляет собой носимый вариант «Корнета»?

Михаил Андреев: Пусковая установка весит 26 килограммов, ракета – 30 килограммов. Один человек переносит пусковую установку, другой – ракету. Если хотите, чтобы под рукой в бою было три-четыре ракеты, берите столько же людей или, скажем, вьючное животное. Например, в горах без «боевых осликов» точно не обойтись. А вообще-то, если боекомплект под рукой, для стрельбы достаточно одного оператора: зарядил ракету, нашел цель, произвел пуск, добился попадания – заряжай следующую. Остальные члены расчета используются только для подноса боеприпасов и помощи при заряжании.

– Сколько стран имеют на вооружении ПТРК «Корнет» и какая требуется доработка для экспортных вариантов?

Михаил Андреев: В настоящее время более десятка стран мира уже имеют на вооружении ПТРК «Корнет-Э», который отлично зарекомендовал себя при эксплуатации в различных широтах и климатических зонах. Основное требование инозаказчика, отличающееся от требований Российской армии, – температурный диапазон эксплуатации. Все, что идет на экспорт, а в основном это страны, расположенные южнее России, должно надежно работать в более теплом и более влажном климате. А так, особых доработок не требуется. В качестве дополнительной опции инозаказчик нередко просит разместить наш комплекс на своих транспортных средствах, что нами с успехом реализовано – имеется положительный опыт установки ПТРК «Корнет-Э» на легких носителях типа «Хаммер» и на других.

– Как известно, самое главное в комплексе – ракета. Что она собой представляет?

Сергей Маст: Конструкция нашей ракеты такая же простая и надежная, как у тульского самовара: двигатель, боевая часть и аппаратура управления – как можно убедиться, ничего лишнего. Не отличается сложностью и выносная пусковая установка: прицел, тренога и вертлюг с приводами наведения. Это про «Корнет». С «Метисом» еще проще. Концепция такая же: двигатель, боевая часть, а бортовая аппаратура управления – только рулевой привод. И вообще комплекс «Метис-М1» очень компактный и легкий, комплекс с тремя ракетами могут переносить два человека.

– Сколько ушло времени на создание, скажем, «Корнета-ЭМ»?

Михаил Андреев: Процесс создания любой системы от идеи до принятия на вооружение предполагает определенные стадии. На основании технического задания (ТЗ) делаются расчеты и разрабатывается рабочая конструкторская документация (РКД). Потом по РКД изготавливаются опытные образцы и проводятся их предварительные (раньше назывались заводскими) испытания – для подтверждения достижения заданных требований за счет применения выбранных технических решений. Если все удачно, наступает черед государственных испытаний, которые проводит уже комиссия Министерства обороны. При проведении испытаний, что вполне естественно, обнаруживаются какие-то недостатки, несоответствия, проводится оперативная доработка и конструкторской документации, и самих образцов. Затем комиссия по проведению государственных испытаний дает рекомендации о принятии комплекса на вооружение Российской армии.

– А были ли случаи, когда не военные выдавали техзадание, а вы сами предлагали им что-то новенькое?

Михаил Андреев: Основные направления развития военной техники, конечно же, определяет Министерство обороны, которое является для нас, предприятий ОПК, потребителем, оно же и определяет основные требования к вооружению. Однако в 90-х был период, когда из-за нехватки финансирования у большинства предприятий ОПК госзаказа не было и НИОКРы по заказу Министерства обороны практически не велись. Предприятиям приходилось крутиться; кто-то сдавал площади в аренду, другие распадались на маленькие фирмочки. Вот тогда Аркадий Георгиевич для обеспечения выживания предприятия и сохранения научной школы и принял решение работать на экспорт. И наши специалисты на основе анализа мировых тенденций развития вооружения и военной техники сами, но, естественно, не без участия военных, стали формулировать тактико-технические требования к новому комплексу ворружений, который должен превосходить зарубежные аналоги и быть востребованным на мировом рынке.

– И так появился «Корнет-Э»?

Михаил Андреев: Это на словах все просто. Как известно, еще в 90-х годах Тульское КБП разработало для Минобороны РФ ПТРК «Корнет» на базе боевой машины. И уже на этой основе, но с учетом требований инозаказчиков, был создан экспортный вариант ПТРК «Корнет-Э» – с выносной пусковой установкой, турелью на четыре направляющие и возможностью размещения на легких носителях. Вот этот комплекс действительно появился на свет по инициативе предприятия. Но, слава богу, те времена прошли. Сегодня гособоронзаказ финансируется хорошо, и КБП выполняет значительное количество опытно-конструкторских работ по тактико-техническим заданиям наших силовых ведомств.

– Почему выбрали название «Корнет», а, например, не «Прапорщик»?

Михаил Андреев: На этот счет существует много версий и легенд, но это речь идет совсем не о том корнете, о котором можно подумать. Это не воинское звание, а название духового музыкального инструмента – просьба не путать с кларнетом. Насколько нам известно, такое название придумал Аркадий Георгиевич Шипунов. По советским правилам каждая ОКР имела свой шифр, который выдавался Министерством обороны. Например, хорошо известна цветочная серия для артиллерийских систем: «Акация», «Гиацинт», «Тюльпан», «Пион» и т.д. Для ПТРК, возможно, из-за внешнего сходства контейнеров ракет с трубами духовых инструментов, военными были выбраны музыкальные названия: «Фагот», «Гобой»… Именно по инициативе академика Шипунова в этот «духовой оркестр» добавился еще один инструмент – «Корнет». Хотя многие поддерживают легенду, связанную с воинским званием, – так проще объяснять инозаказчикам.

– «Корнет» имеет четкое отношение к военному делу. Но почему «Метис»?

Сергей Маст: К сожалению, большинства свидетелей той давней истории уже с нами нет, поэтому подробностей сохранилось мало. Одно из объяснений: потому что ПТРК «Метис» гибрид – вроде бы вооружение управляемое, но ракета настолько простая, что комплекс по сути своей близок к гранатомету. Ракета состоит из боевой части, двигателя и рулевого привода – за исключением рулевого привода, такие же составные части и у гранатометного выстрела. Вот вам и объяснение названия «Метис». При этом надо отметить, что комплекс очень компактный и легкий: вес пусковой установки 9,5 килограмма, а вес самой ракеты – 13,8 килограмма. Поэтому «Метис» можно доставить в любую точку, куда пройдет человек, даже в том случае, если придется преодолевать водные преграды. Все составные части комплекса – и ракеты, и пусковая установка, и тепловизор – обладают положительной плавучестью, так что утонуть расчету с вьюками ПТРК «Метис-М1» за спиной довольно проблематично.

– Не попадали ли ваши комплексы в руки конкурентов, есть такие сведения?

Михаил Андреев: Официальной информации у нас нет опять-таки нет, а в Интернете чего только не увидишь…

Сергей Маст: О конкурентах не скажу. А вот иностранные военные, которым выпала возможность применять и наши комплексы, и комплексы зарубежного производства, при встречах на международных выставках обычно отзываются о боевой эффективности наших ПТРК восторженно. Не раз приходилось слышать: «Ваша техника для настоящей войны, а западная – для парадов». Кстати, многие представители иностранных армий сокрушаются, что из-за введенных санкций не могут приобрести именно наши комплексы, хотя есть и большое желание, и значительные финансовые возможности. Тут надо отметить, что хорошую рекламу нам делает Интернет: в Сети много роликов, демонстрирующих эффективность наших комплексов, как современных, так и разработанных еще в советское время.

– Если «Корнет» так прост, почему американцы не могут сделать такой же ПТРК?

Сергей Маст: Полагаю, явно не по финансовым соображениям – военный бюджет у американцев большой, денег надо осваивать много… Но простота «Корнета» обусловлена большим количеством примененных ноу-хау, которые на Западе повторить все-таки не могут.

Михаил Андреев: Про американцев не знаю, но есть информация, что зарубежные заказчики, которые в свое время закупили у нас «Метис», все-таки ведут опытно-конструкторские работы по разработке своих аналогов наших комплексов. В служебной командировке от представителей принимающей стороны услышали такой вопрос: «Не понимаем, как ваша ракета летает на такую дальность при весе всего в 13 килограммов? У нас легче 20 килограммов никак не получается…»

– Подсказали?

Михаил Андреев: Я им ответил: «Это наше ноу-хау!» А если серьезно, при разработке любой системы грамотный разработчик закладывает в нее модернизационный потенциал и запас. Но не сверхизбыточный! И часто модернизация идет за счет выборки этого самого запаса. Пример. В 1992 году мы сдали на вооружение «Метис», ракеты которого летали на 1,5 километра. Позже за счет имевшихся запасов и применения ноу-хау дальность удалось увеличить до 2 километров. Сейчас прорабатываем вариант по дальнейшему увеличению дальности полета ракеты, Появляются новые технологии, новые материалы, и мы активно внедряем их в свои разработки. Например, раньше аппаратура управления разрабатывалась на дискретных элементах – транзисторы, конденсаторы, резисторы – и, естественно, занимала в ракете много места, сейчас все сводится в интегральные микросхемы или реализуется на микропроцессорах. В результате в ракете освобождается пространство, которое можно использовать для увеличения топливного заряда или заряда боевой части и увеличить соответственно дальность или могущество.

Сергей Маст: В качестве подтверждающего примера можно сослаться на ПТРК «Корнет-ЭМ». При габаритах, идентичных ракетам этого комплекса, и незначительном увеличении массы была достигнута вдвое большая дальность полета и существенно увеличена бронепробиваемость.

– Тульское конструкторское бюро приборостроения – это производство или это наука?

Сергей Маст: В настоящее время КБП тоже метис – уникальное предприятие, в котором объединены и производство, и наука. Это во времена СССР было довольно четкое разделение труда между организациями: были научно-исследовательские институты (НИИ), были конструкторские бюро (КБ), были серийные заводы. НИИ в основном выполняли научно-исследовательские и поисковые работы. В КБ упор был на опытно-конструкторские работы, КБ также разрабатывало и изготавливало опытные образцы изделий, проводило их испытания. Дальше, обычно на этапе госиспытаний, Минобороны определяло, какой завод будет это изделие осваивать и производить серийно. В 90-е годы система развалилась, и Аркадий Георгиевич Шипунов принял решение превратить КБП в предприятие полного цикла – начиная от исследований, разработки, испытаний и заканчивая серийным производством. Начали со стрелкового вооружения, которое и помогло предприятию выжить в то время. Сегодня на нашей производственной базе серийно изготавливается вооружение и военная техника практически для всех родов и видов войск – стрелково-гранатометное вооружение, противотанковые и многоцелевые ракетные комплексы, боевые модули для БМП, БМД и комплексы ПВО.

– Иначе говоря, начали с самого простого?

Сергей Маст: Не сказал бы, что разработка и производство стрелкового оружия – это самое простое. За многие десятилетия конкурентной борьбы между разработчиками придумать что-то новое в том же пистолете довольно сложно. Однако, например, Василию Петровичу Грязеву это удалось. Конструкторы под его началом разработали пистолет ГШ-18, самый легкий в своем классе, всегда готовый к стрельбе, при этом в стандартной рукоятке вмещается обойма на 18 патронов вместо 9.

– ГШ-18 чем-то похож на Glock, разве что немного, на мой взгляд, уступает в изящности.

Михаил Андреев: Иностранцы любят и умеют делать красивые вещи, но иной раз изящность идет в ущерб функциональности. А оружие – это не телевизор, это не автомобиль, оружие – это то, что спасает тебе жизнь. Поэтому главное в оружии – функциональность. Ты должен иметь возможность воспользоваться им внезапно и в любой ситуации. Вот, например, уже обсуждавшийся ПТРК «Метис-М1», После преодоления водной преграды расчет комплекса уже через 20 секунд готов вести огонь. Перезаряжание – 10 секунд, а скорострельность при стрельбе на максимальную дальность – три-четыре выстрела в минуту. Ни один иностранный «изящный» комплекс такой возможности боевому расчету предоставить не может.

– Конструкторы оружия люди суеверные?

Михаил Андреев: Конечно. В любой профессии есть свои ритуалы и приметы, которые неукоснительно соблюдаются. Вспомните хотя бы ритуальный просмотр космонавтами легендарного «Белого солнца пустыни» перед стартом. У нас тоже есть свои «условности». Например, ракету на испытания надо подносить только так, как она полетит, – ни в коем случае нельзя нести хвостом вперед. Стрелять надо ракетами только по возрастанию номеров. Обязательно надо погладить ракету перед стрельбой. Впрочем, у этих, на первый взгляд, «странных ритуалов» часто есть чисто физическое объяснение: например, когда ты проводишь рукой по контейнеру, то снимаешь статическое электричество.

– А после стрельбы какой ритуал?

Сергей Маст: Всем спасибо…

– А ритуальный достархан?

Михаил Андреев: Обязательно. Завершение важных испытаний, особенно государственных, комиссия обычно отмечает в ресторане. Но это совсем другая история, не про конструкторские трудовые будни.