Это еще предстоит понять и объяснить, но сложное чувство становится фактом. Ты едешь из родного Симферополя в родной Днепропетровск, и понимаешь — ностальгии нет. Три постмайданных года вымыли из души прежнее волнение встреч с большим и сильным городом, который поднимался в космос и вдруг превратился в странную смесь украинского села и заштатного еврейского местечка.
Нет, внешне все по-прежнему. Шикарный район вокруг крупнейшей в Европе синагоги «Золотая роза». Дорогие авто, богатые бутики. На базарных прилавках ароматное сало, пропеченное соломкой. Заметно меньше камуфляжных «героев АТО», и как бы никто не виноват. Остались друзья, которые говорят «извини, революция была, нас обманули!»
Друзья продолжают постить в личку, что Россия агрессор. Привычно собирают деньги на войну, и рассуждают, что Турчинов лучше Порошенко. Размещают на своих страницах фотки, как сдавали кровь «нашим раненым мальчикам». Удаляешь адресата в спам, хотя каждый раз думаешь — а что делали бы вот эти славные мальчики на крымской земле? Конкретно, без демагогии об «освобождении от российской оккупации». Ответ предельно ясен. Снаряд влетит в дом, сад будет вырублен и сожжен, жена нарвется на мину и снайпер прицелится в голову сына.
Как объяснить этой новоявленной #ЦеЭвропе, почему англичане не бомбили Эдинбург ровно два года назад, перед референдумом о независимости Шотландии? Отчего испанцы не закатали танковыми траками сепаратистов-басков? Нет, великие укры сладострастно твердят, что готовы наказать Крым точно так же жестоко, как наказали несчастный Донбасс. Маниакально повторяют угрозы расправы в Сети и на ТВ. Их киевский патриархат благословил кровопролитие. Беда ощутима реальна, причем для каждого человека на солнечном полуострове. Неважно, русский или татарин — 155 мм гаубичный снаряд не разбирает цель.
«У нас тут Брестская крепость»
Удивительная картина — виноградники у севастопольской Качи. Рядом с молоденькими российскими посадками большие плантации 4−5 летнего возраста, времен Януковича. Тогда Крым принял серьезные «донецкие» деньги. Нормально инвестировали «днепропетровские» и «киевские». Экономика шла на подъем. Но семья Виктора Федоровича обнаглела настолько, что захватила заповедный мыс Айя у знаменитой Балаклавы. Поколения севастопольцев считали каменные пляжи Айя своим летним раем. И вот «частная собственность», патрули в горах, охрана на катерах.
Будем откровенны. В первые недели Евромайдана немало крымчан если не симпатизировали событиям в Киеве, то наблюдали за происходящим с откровенным интересом. Как же, мирный протест, «геть панду», демократические реформы, пианино на Крещатке… Ялтинский пляж тоже хотел кружевные трусики Евросоюза.
Ощущение беды навалилось слишком быстро. Кто придумал запускать круглосуточные интернет-стримы с Майдана? День и ночь в мозг врывались кадры окровавленных людей, пылающих шин, мятежных баррикад. С экранов в душу летели коктейли Молотова и чадно горел симферопольский «Беркут». Парни звонили домой, рассказывали, как «правосеки» нападали ночью с криком «Режем русских свиней».
— Весь Киев завесили плакатами: «Кримський „Беркут“ вбивав наших дiтей!», — вспоминает тележурналист Олег Крючков. — Автобусы с ребятами поставили на Крещатике, чтобы крымские номера были видны. А потом отправили в Украинский дом. Я ночью туда дошел, пацаны сказали: у нас тут Брестская крепость, оружия нет… Картина была жуткая, утром планировалось шествие, а на пути колонн, перед Украинским домом, стояли автобусы крымские… Кто-то хотел устроить бойню, пацаны понимали и готовились умереть, но положить всех, кто зайти попытается…
Страна рушилась в прямом эфире, буквально на глазах. Сейчас уже неважно: тот, кто делал это — понимал ли принципиальную разницу ментальности Крыма и Украины? Вышло так, что степные украинские характеры легко переварили майданный беспредел. Совсем иное — державная суть крымских сердец. Служивый люд, флот и армия, многочисленные оборонные предприятия попросту не могли воспринять демонстративное разрушение государственных устоев. Сотни тысяч восприняли происходящее как грядущую личную катастрофу.
Учтем еще один исторический фактор. Похоже, в генетическом коде жителей Тавриды записана аксиома: если государство ослабело и рухнуло, погибнут все. Из узкого горлышка Перекопа не спастись. Так было при нашествиях гуннов и монголо-татар. В отечественной литературе нет книги трагичнее, чем шмелевское «Солнце мертвых», документальный рассказ о Крыме в чекистском плену. Жуткие, тотальные расправы при фашистских оккупантах, бежать было некуда. И вот опять от херсонских солончаков наступала зигующая орда.
«В ответ — выстрелы»
Именно так для полуострова встал вопрос реального выживания. Внутри республики десять тысяч боевиков движения «Хизб ут-Тахрир» готовились получить оружие на складах украинской Нацгвардии. Татарки шептали славянским подругам, что вот-вот начнется резня, и надо спасаться. Прошел слух, что русских эвакуируют десантные корабли Черноморского флота. Электрички на Севастополь были забиты женщинами, детьми и старухами.
Метнулась на Корабельную сторону и моя семья. Быстро собрали самое необходимое в чемодан и школьный рюкзак, постучали в дом севастопольской родни. А там уже негде присесть от крымских беглецов. День и ночь вместе слушали корабельный ревун.
Чудом Господним был нарастающий гул, прокатившийся через Южную и Корабельные бухты до Малахова кургана. Севастопольское восстание, 30 тысяч безоружных горожан вышли на площадь Нахимова, чтобы спасти всех. Лишь через четверо суток первые 120 «вежливых людей» в полной боевой экипировке, но без знаков различия заняли здания парламента и правительства Крыма.
Севастопольцы плакали, встречая у Графской пристани свой израненный «Беркут». Никаких «зеленых человечков» еще в помине не было, когда «беркуты» закрыли Перекоп. Фактически, пошли на смерть — в руках одни автоматы, любой БТР мог передавить ребят. Неделю простояли, пока на Сиваш высадилась подмога Кубанского казачьего войска.
Эти спецназовцы смогли уйти из Киева с минимальными потерями. Зато на колонну автобусов с гражданскими крымчанами, направлявшимися с Антимайдана домой, напали бандиты-националисты. Трагедия разыгралась неподалеку от Умани, на трассе Корсунь-Шевченковского района.
— Они поджидали транспорт на блок-постах, останавливали автобусы, закидывали в окна бутылки с зажигательной смесью, чтобы мы вышли оттуда, — рассказывают жители Симферополя Оксана Метиева, Алексей Гребнев, Владимир Котенко. — Всего в автобусах ехало 306 человек, мы вышли и попали в руки к настоящим извергам. Избивали палками, битами, камнями. Пытали за то, что отказывались, стоя на коленях, петь гимн Украины, кричать «Героям слава!», за то, что разговариваем на русском языке. Транспорт наш расстреливали из ружей, некоторые автобусы сожгли вместе со всеми вещами и документами.
Кроме того, по словам пострадавших крымчан, их обливали бензином, угрожая сжечь живьем. «Некоторым удавалось убежать и скрыться в лесу, — вспоминает джанкоец Сергей Палкин. — На тех, кто сбежал, местные жители устроили охоту. Мне с несколькими товарищами удалось пробраться на железнодорожную станцию и уехать на ближайшем поезде. Когда пробирались через лес неоднократно слышали, как идет облава на спрятавшихся. Как люди кричат, просят их не убивать, а в ответ — выстрелы».
Только под Корсунь-Шевченковским без вести пропали около 30 жителей Крыма. Вестей от пропавших нет до сих пор. В какой яме лежат растерзанные тела?
Три года достаточный срок, чтобы оценить случившееся. Первый год массовое ликование, мы в России! Потом эмоции улеглись. На год третий, после тупой нацистской блокады и совершенно зверского зимнего блэкаута — всеобщее спокойное и осознанное мнение: вовремя ушли, пусть будет трудно, но без Украины.
«Скажи, вот я — фашист?»
Странный символ заложен в переименовании Днепропетровска. Не самом деле, его всегда называли Днепром — в личных разговорах, в быту и дороге. Полное имя служило для официальных, торжественных случаев. Например, когда подкатывал симферопольский поезд к вокзалу, и раздавалась берущая за душу песня «Днепропетровск, Мой дом родной, Моя земля надежная, Ты только будь всегда со мной, товарищ мой, Днепропетровск…»
Больше нет того поезда. Бандерлоги взорвали рельсы у Сиваша. От границы катит электричка «Геническ-Днепр» и моча переливается по полу вагонного евро-туалета. И песня запрещена, а название большого города теперь бытовое, можно сказать, кухонное. Жизнь опустилась вниз, причем даже у тех «днепрян», кто считал себя вполне благополучным деловым человеком. Трех-четырех комнатная квартира стала роскошью, ведь немыслимые коммунальные платежи невозможно заплатить.
Добрая знакомая под занавес 2013-го поддержала Майдан. Ругались, пытались объясниться — ничего не помогало. На все доводы был один ответ — ещё немного, проведём реформы и станем частью Европы. Шло время. Года полтора назад сказала, что Майдан — прекрасно, но мы уже не воспользуемся достижениями революции, зато нашим детям будет хорошо. На днях фейсбучит, что детям не получается, но внукам точно будет украинское счастье.
Сидим с мужиками у гаражей. Выпиваем, говорим за жизнь. Прошлой зимой один из них, отличный фрезеровщик с «Южмаша» хватал за ворот и обиженно вопил: «Какие мы фашисты? Почему вы в Крыму называете нас фашистами! Скажи, вот я — фашист?» Сегодня молчит. Быть может потому, что его завод собрался делать ракеты, мечтающие долететь до Москвы. Или другое. Одна из первых здешних «декоммунизированных» улиц звалась Герои Сталинграда. Точно так же собираются переименовать киевский проспект Героев Сталинграда.
В Париже есть площадь «Сталинград». Иосиф Виссарионович явно не герой сегодняшних парижан, но французы горды победой над фашистами и за одно предложение об изменении названия столичной площади можно попасть в тюрьму. На берегах Волги геройски погибли сотни тысяч этнических украинцев — воинов Красной Армии. Большинство были беспартийные. Увы, их память не нужна новоявленным украинским наци.
«Кричать гуси, кричать свині»
На самом деле, никто в Крыму не называет украинцев фашистами. Никто не бьет машины с украинскими номерами. Наоборот, встречают гостеприимно, даже жалеют. Огромное количество самостийного народа отдыхало минувшим летом на крымских пляжах. Однако шок испытываешь, включая их собственное телевидение и FM. Контент вещания не удивляет, всё ожидаемо. Что поражает: оголтелая, отчаянная ненависть. Ни одного слова об успехах, пусть даже украинских. Тем более, сплошной лай в адрес крымчан и жителей Донбасса. «Оккупанты. .боевики… нищета… разруха… патриоты борются… всё попилили на металлолом… грабят каждого на улице… люди только и ждут возвращения Украины…»
— Бесстыдный и опасный маргинал. Полный идиот, который говорит что угодно, дабы угадать настроения толпы. Преступник, бросивший вызов ценностям свободного мира, — вот самые мягкие оценки официального кандидата в президенты США Дональда Трампа от Авакова, Яценюка, Парубия и людей из ближайшего окружения Петра Порошенко. После голосования гарные киевские хлопцы спешно затирали оскорбительные посты. Однако скиншоты не горят.
Важно другое. Грязные оскорбления в адрес Трампа — вовсе не политическая ошибка. Это стиль общения украинской элиты и «воинов света», сложившийся после Евромайдана. «Революцiя гiдностi» превратилась в торжество банального быдла. Ведущие украинские каналы упиваются клипом «Кричать гуси, кричать свині, Кричить півень на драбині, На усе село — Путін…»
Далее по тексту — корова, корыто, гиляка, клятый москаляка. Аплодируют и крутят дебильный клип бесконечно часто.
Можно ненавидеть, даже презирать своего противника. Но элементарное понятие чести подсказывает: если обливаешь грязью врага — прежде всего, запачкаешься сам. А теперь обычная цитата из Facebook мэра Днепра Бориса Филатова. Откровенный мат обозначаем многоточием:
» Послушайте, меня, мрази. Да, я глубоко ненавижу вас. Вас, тварей… Вас — поганых политических проституток… Вас — подонков, эксплуатирующих мифы о «дружбе народов». Вас — пятую колонну агрессора… Всех этих погребовых и лыгиных, хозиных и старооскольцевых. Больных нарциссов, готовых продать мать… Я буду с вами, тварями, воевать до последнего патрона. Р.S. Можете рассмотреть этот текст на следующей комиссии по этике…»
Филатову вторит майданный сподвижник-рейдер Корбан, ныне пребывающий в Израиле:
«Мы с вами не должны позволить человекообразным выродкам с неразборчивыми и первобытными инстинктами ввергнуть нас и наши завоевания в Днепре в ужасные и опустошительные последствия».
Для Крыма дико читать такое. Самое любопытное, кто эти «твари, мрази и человекообразные выродки». Думаете, оппозиция? Вовсе нет. Накануне кресло первого зама городского головы покинул известный бизнесмен Дмитрий Погребов. Никак не связанный с Партией регионов, наоборот, активно боровшийся с «донецкими». Вместе с ним на нынешнюю днепровскую власть с жесткой критикой обрушились другие видные предприниматели.
Сразу после громкой отставки Погребов публично объяснил причины своего конфликта с Борисом Филатовым и Геннадием Корбаном.
— Мы мыслим в диаметрально противоположном направлении. Я сказал честно и откровенно, что с тем видением, которое у них есть, я в этом участвовать не буду. Пусть сами занимаются. За 25 лет в бизнесе у меня практически безупречная репутациях. Свою репутацию портить не собираюсь. Поэтому принял решение уйти. Они прекрасно понимали, что я способен быстро идентифицировать все процессы, которые происходят. Вычислить все их лазейки для злоупотребления — несложно. Но с моим уходом, насколько я вижу, всё остановилось и покатилось в обратную сторону, к тем же накатанным схемам. Даже не знаю, что можно поставить в плюс мэру. Разве, он отдыхал больше, чем работал. Но это его личное «достижение». Где это видано, чтобы мэр из 10 месяцев на должности, 82 или 86 дней отсутствовал — был за границей. Он переживает, чтобы у него не образовалось новое большинство, и чтобы его не сделали английской королевой. Так он себя сам сделал английской королевой. Он более месяца в Лондоне пробыл. Что это за заявление, кстати, по поводу того, что собирается в Лондон уехать потом?
Срам на Чонгаре
С тихой скромностью местная администрация замяла исчезновение 1,5 миллиона бюджетных гривен, выделенных на создание «музея АТО». И последний штрих постмайданного Днепра. Несмотря на широко разрекламированную борьбу с МАФами, по городу растеклись киоски «Крымские чебуреки». Это самая яркая деталь, остававшаяся от исламских «борцов с российской оккупацией», прикормленных хозяином Приднепровского края Игорем Коломойским.
Есть специальный сайт, где собраны фамилии всех погибших с украинской стороны. Статистика по областям и подразделениям. ВСУ, МВД, добровольцы. Восемнадцать погибших — уроженцы Крыма. И ни одного павшего героя из крымско-татарских батальонов. Нет татарских жертв и среди личного состава карателей «Айдара», «Азова», «Донбасса». То есть, пока мобилизованные украинцы, русские, евреи гибли на Востоке, ислямовская и чубаровская банда всласть шмонала машины на крымском кордоне, взрывала опоры ЛЭП, жировала на турецких и американских грантах!
Трасса Запорожье-Симферополь, пограничный пункт «Чонгар». На мосту через Сиваш — российский триколор. Месяц назад в 50 метрах рядом на большом флагштоке украинцы подняли свой прапор. Получилось высоко, скакали от радости, что посрамили москалей. Еще один самостийный стяг повесили на разгромленном рыбном ресторане. Когда-то замечательное заведение превращено в унылую развалину.
Совсем рядом с украинским КПП стоит огромная антенна спецсвязи. Антенна много выше и украинских флагов, и пограничной наблюдательной вышки. Так вот, прямо на верхушке этой антенны с недавних пор развевается голубое знамя запрещенного в России меджлиса с золотой тамгой Крымского ханства. Татарские аскеры плевать хотели на закрытую зону. Потомки Гиреев выше всех. Именно их знамя реет над землей сегодняшней Херсонщины.
