На флотах, в конструкторских бюро и на заводах корпорации «Роскосмос», вовлеченных в создание ракетного комплекса «Булава», ломают голову над тем, что же опять произошло с капризным детищем Московского института теплотехники (разработчик) и Воткинского машиностроительного завода (изготовитель). И как трактовать состоявшийся пуск двух ракет с борта АПЛ «Юрий Долгорукий».
Официальных подробностей об этом немного. В сообщении минобороны на лентах информагентств сказано лишь, что «27 сентября подводным крейсером стратегического назначения «Юрий Долгорукий» из акватории Белого моря произведена экспериментальная залповая стрельба двумя межконтинентальными баллистическими ракетами «Булава» по полигону Кура на полуострове Камчатка». Согласно этому же сообщению, «боевые блоки первой ракеты выполнили полный цикл программы полета и успешно поразили заданные цели на полигоне. Вторая ракета после выполнения первого этапа программы полета самоликвидировалась».
И никаких оценок. Плохо это или хорошо, так было заложено в программе или это сбой, неудача, аварийный подрыв — человек непосвященный сразу и не поймет. А тех, кто точно знает, вопросами на эту тему бесполезно осаждать — под запись ничего не скажут. Разве что для понимания…
В головной части ракет, используемых при контрольных испытаниях, устанавливают весо-габаритный макет штатной боевой части (разумеется, без ядерного заряда) с минимально необходимым набором датчиков, приборов и систем, которые «занаряжены» под задачи (программу) этого конкретного пуска и (в случае необходимости) позволяют передавать телеметрическую информацию на пункты управления.
Упавшие части ракеты, скорее всего, ушли на дно. Если такие блоки снабжены сигнальными маяками, то есть шанс их обнаружить, поднять на поверхность и передать специалистам, разбирающимся в причинах очередного сбоя. Благо, теперь у нас есть и необходимые для этого подводные аппараты, и подготовленные специалисты в структурах Главного управления глубоководных исследований российского Минобороны.
Контрольные пуски «Булавы», в том числе залповые, распорядился провести министр обороны Сергей Шойгу
Как бы там ни было, ситуация неприятная. Вслед за нашими экспертами это вынуждены признать и в коллегии ВПК, где до последнего времени поддерживали, как могли, перспективную разработку Московского института теплотехники. И возлагали большие надежды на семейство подводных ракетоносцев проекта «Борей» с твердотопливной МБР «Булава».
По заявленным параметрам она, конечно, дает фору тяжеловесным баллистическим ракетам «Синева» (на жидких компонентах топлива), которыми вооружены наши стратегические подлодки третьего поколения «Верхотурье», «Екатеринбург», «Тула», «Брянск», «Карелия» и «Новомосковск» (проект 667 БДРМ ). Но уж очень капризной оказалась новая ракета — и на этапе многолетних испытаний, и сейчас, когда считается официально принятой на вооружение. Едва ли не каждый второй-третий пуск — неудача или серьезный сбой при выполнении заданной программы.
Что-то похожее, уверяют знатоки нашего атомного флота и того, как создавалось для него ракетное оружие, мы уже проходили. Причем сравнительно недавно. Головная и следующая за ней подводные лодки проекта 941 «Акула» (официально — ТАПРК СН, тяжелый атомный подводный ракетный крейсер стратегического назначения) включены в состав флота в 1981-м и 1983 годах, а предназначенный для них ракетный комплекс Д-19 (разработчик — ГРЦ под руководством академика Виктора Макеева) был официально принят на вооружение лишь в 1984-м.
Но из того, что было, надо вовремя извлекать уроки. Поэтому понятна и оправдана жесткая реакция министра обороны Сергея Шойгу на положение дел с новой ракетой. Как глава военного ведомства, лично отвечающий перед Верховным Главнокомандующим за боеготовность Вооруженных Сил, включая нашу ядерную триаду, еще осенью 2014 года он потребовал провести не менее пяти контрольных испытаний «Булавы», включая залповые пуски. Причем не в «тепличных условиях» прибрежного полигона в Белом море, а из районов боевой подготовки Северного и Тихоокеанского флотов.
Заметим, что к этому дню на ТОФ, в базу дислокации Вилючинск на Камчатке, совершили подледный переход уже два новых ракетоносца. В сентябре 2015-го туда пришел «Александр Невский» — первый серийный «Борей». А в минувший вторник у нового причала ошвартовался следующий в той же линейке «Владимир Мономах». Еще до того, как совершили межфлотский переход, оба корабля приказом главкома ВМФ зачислены в состав 25-й дивизии подводных сил, которая базируется на Камчатке.
Головной корабль этой серии под названием «Юрий Долгорукий», как известно, оставлен служить на Северном флоте — с местом дислокации в Гаджиево на Кольском полуострове. Ему и было доверено отправить друзьям-товарищам на ТОФ своеобразный привет — две ракеты в одном залпе из подводного положения по боевому полю полигона Кура на Камчатке.
Итог известен: назначенной цели достигла только одна. Другая — самоликвидировалась на начальной траектории полета.
Тем временем
Новый ракетный комплекс и сами ракеты для атомных субмарин пятого поколения создаются сейчас в ГРЦ имени Макеева, который известен разработками МБР морского базирования на жидких компонентах топлива. Генеральный директор и генеральный конструктор известного ракетного центра в Миассе Владимир Дегтярь дал это прямо понять в обращении к трудовому коллективу накануне Дня машиностроителя.
«Впереди у нас с вами работа над созданием ракетных комплексов для подводных лодок пятого поколения, которые будут стоять на вооружении российского флота вплоть до 2060 года», — приводит слова своего руководителя официальный сайт ГРЦ.
Для справки сообщим: сейчас костяк морской группировки стратегических ядерных сил России образуют подводные ракетные крейсеры трех проектов: 667 БДР, 667 БДРМ и 955 «Борей». В двух первых случаях на вооружении стоят жидкостные МБР «Станция», «Станция-2″ и «Синева» (все разработаны в ГРЦ имени Макеева). Субмарины четвертого поколения (проект 955 «Борей») несут на борту по 16 твердотопливных МБР «Булава» (разработка Московского института теплотехники).
