Соглашение о Трансатлантическом партнерстве в области торговли и инвестиций (TTIP) между США и ЕС может быть одобрено до конца этого года, уверен Барак Обама. Об этом, по информации «Интерфакса», американский лидер заявил, выступая на пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель в Ганновере.
Главу Белого дома, судя по всему, ничуть не смутил тот факт, что этот немецкий город, куда он в воскресенье прибыл на открытие промышленной выставки, встретил его многотысячной манифестацией (по разным оценкам, в акции приняли участие от 20 до 50 тысяч человек) противников евроатлантизма.
По словам Обамы, разногласия постепенно преодолеваются, а выгода от этого соглашения не подлежит сомнению. Однако время, по его признанию, «играет против нас».
«Если мы не заключим соглашение в этом году, — заявил американский президент, — то подписание документа может значительно отложиться из-за политических перемен, которые в скором времени произойдут и в Соединённых Штатах, и в Европе».
Почему для Обамы так принципиально важно подписать торговое соглашение с ЕС в этом году? И каких осложнений он опасается?
— Конечно, ему очень важно уйти, доведя до логического завершения этот масштабный проект, — комментирует ситуацию ведущий научный сотрудник Центра германских исследований Института Европы РАН Александр Камкин. — В первую очередь, с точки зрения престижа, поскольку еще в самом начале своего второго срока он назвал подготовку соглашения одной из своих важнейших задач.
При этом о самом документе, который является уже несколько лет предметом жаркого обсуждения, официальная информация до сих пор достаточно скудная. На что, кстати говоря, указывают и многие европейские политики.
Мне помнится, год или полтора назад группа депутатов Бундестага делала запрос в адрес МИД и ведомства федерального канцлера с просьбой предоставить им информацию по TTIP, чтобы понимать, под чем, вообще, подписывается Германия. Им было отказано. Что, как мне кажется, показательный факт.
Разумеется, Обама хочет уйти, чтобы его, скажем так, не очень удачный президентский срок, был завершен крайне выгодным для американской экономики проектом, благодаря которому Штаты получат в свое распоряжение огромный рынок ЕС. И поэтому, конечно, он давит всячески на Меркель.
— Но на нее и давить-то особо не надо. Канцлер, как известно, сама является главным лоббистом TTIP в Евросоюзе уже лет десять…
— Но Обама в любом случае должен показать свое превосходство. Хотя, действительно, ради Америки Меркель согласна на все. При том, что в Германии очень многие влиятельные политики не одобряют готовящуюся сделку.
— Британцы вообще хотят покинуть ЕС. И это настолько не вписывается в евроатлантические планы Обамы, что он лично поехал в Лондон уговаривать англичан остаться в союзе.
— Обаму беспокоит, конечно, не развал ЕС — этого нам еще ждать лет десять-пятнадцать, но присутствие центробежных тенденций. И приход в руководство разных европейских стран сил, настроенных достаточно евроскептично. А это — мы видим — уже происходит, например, в Австрии, в Венгрии. Да и самой Меркель евроскептики дышат в затылок.
Поэтому если Обаме не удастся сделать все в этом году, то новой американской администрации (80 на 20 это будет Хиллари Клинтон) придется вести переговоры с менее сговорчивыми европейцами.
— Кстати, а ЕС после подписания может аннулировать соглашение, если захочет?
— Обратно отыграть будет крайне сложно. Во всяком случае, это показывает практика международных интеграционных объединений. Не было — кроме распада СССР — больше ни одного, насколько мне известно, примера добровольного или недобровольного выхода из какого-либо интеграционного объединения.
Поэтому американцам крайне выгодно этот вопрос быстрее закрыть. Голоса скептиков становятся все сильнее. И положения этого соглашения, действительно, вызывают все больше вопросов у многих экспертов. Если в девяностые годы в Европе была очевидная тенденция евроатлантизма, то сейчас ситуация потихонечку приобретает несколько иной вектор. И не стоит забывать, что в ближайшую пару лет во Франции и Германии тоже намечаются выборы, которые, с большой долей вероятности, приведут к смене власти. Поэтому, безусловно, Обама торопится и в этом его опасения понять можно — с новыми руководителями шансы на подписание соглашения вряд ли будут столь очевидны.
— А в чем здесь главный интерес США?
— Для них открывается, прежде всего, сельскохозяйственный европейский рынок. А значит, все эта трансгенная отрава, которую сейчас американцы пытаются полуофициально ввозить в Европу, получит «зеленый свет». Безусловно, ужесточится конкуренция автопроизводителей. В целом этот процесс уже давно идет — потребители всегда выбирали между американскими и европейскими производителями. Но получается, что американский товар в ценовом плане за счет снижения всевозможных налоговых барьеров будет предпочтительнее для многих европейцев. То есть, перед европейским автопромом замаячила реальная перспектива разорения.
И как ни крути, любое экономическое интеграционное объединение несет в себе еще и политическую составляющую. Недаром же Трансатлантическое торговое партнерство многие называют «экономическим НАТО». Поэтому как можно сильней привязать Европу к себе — это сейчас для американцев задача номер один.
Главный научный сотрудник Института США и Канады РАН Владимир Васильев, в свою очередь, предположил, что Обаму сейчас больше всего заботит его место в истории:
— Все, что американский президент сейчас делает, он делает ради того, чтобы, как говорится, забронзоветь. Он уверен, его дела и поступки эпохальны, монументальны. Останутся на многие десятилетия. И весь последний вояж — на Ближний и Средний Восток, в Великобританию и Германию, — это, прежде всего, демонстрация собственной значимости.
Что касается его заявления относительно соглашения о торговом партнерстве с ЕС, то форсирование событий здесь может ни к чему не привести.
— Поясните?
— Дело в том, что американский Конгресс, как известно, контролируют республиканцы. А они как раз не хотели бы, чтобы Обама вошел в историю. Поэтому даже если соглашение это выгодно, по политическим соображениям они будут ждать возможного исхода президентских выборов. Придет республиканский президент — кто бы там ни был — припишет создание этой зоны себе. И как бы перехватит инициативу.
С другой стороны, нельзя не учитывать, что сейчас в обеих партиях есть серьёзная оппозиция этому соглашению. В частности, против выступает республиканец Трамп. Его однопартиец Круз, насколько мне известно, тоже не одобряет. Как, кстати, и демократы Сандерс и Клинтон. Потому что документ очень ущемляет позиции американских профсоюзов. То есть, общественная реакция здесь довольно неблагоприятная.
С моей точки зрения, эту встречу в Ганновере Обама как раз использовал, чтобы подстегнуть европейцев к возможному давлению на американский Конгресс. Мол, видите, лидеры ведущих европейских стран, поддерживают это соглашение. Они наши союзники по ЕС и НАТО. И вы должны их поддержать, а не создавать сложности.
— В какой степени это может сработать?
— Сложно сказать. Потому что эффект может быть совсем противоположный. Сенаторы и конгрессмены могут посчитать, что это просто некорректно — путь даже речь идет о близких союзниках и партнерах — использовать их для давления на внутриполитические процессы в США.
Тем не менее, это тот самый след, который Обама, действительно, хотел бы после себя оставить. Соответственно, он использует все возможности, которые у него есть, чтобы до конца года все-таки протолкнуть это соглашение через Конгресс.
