То, что именно Пальмира стала одним из важнейших символов сирийского конфликта — настояшая трагедия. Но по-другому быть не могло. Великий город древности, знаменитый на весь мир своими руинами и памятниками, стал закономерной целью отморозков из запрещенного в России «Исламского Государства».
Во-первых, это важнейший опорный пункт с чисто военной точки зрения. К северу и к югу пустыня, причем во втором случае огромная и безжизненная, где на сотни километров до самого горизонта нет ничего, ни блокпостов, ни деревушек. Зато на западе Хомс, который до войны был почти миллионным городом. А к востоку, на расстоянии всего в 200 километров, — Дэйр-эз-Заур, расположенный в плодородной долине и доминирующий над богатейшими нефтяными полями. Контроль над ними стал как основой экономики террористов, так и их ахиллесовой пятой.
Именно Пальмира и связывает этот важнейший район с прибрежной Сирией. Управление городом — это одновременно и база для прыжка на Дамаск, о котором так долго грезили исламисты, и трамплин для наступления в сторону Ракки, которая находится в той же долине, что и Дэйр-эз-Заур, только к северо-западу.
Но это лишь военная сторона. Есть и другая — та, которую сложно описать, не прибегая к терминами из области психиатрии. Заключается она в том, что террористам очень хотелось увековечить своё имя. Да, под наркотиками они часто грезили о всемирном Халифате. Но в остальное время почти все понимали, что сам проект под названием «ИГИЛ» имеет очень скорый конец, для того и налаживали заранее путь «беженцев» в Европу.
А вот Пальмира стала идеальным инструментом для того, чтобы навсегда остаться в истории, потому то Исламское Государство и уничтожило всё, что хранили и оберегали в течении долгих столетий. И в любом учебнике по истории Древнего мира раздел о Пальмире будет кончаться упоминанием тех, кто с упорством шизофреника превращал её в пыль.
Правда, очень хотелось бы, чтобы там же упоминались и те, кто заварил всю эту кашу и создал ИГИЛовского монстра, но это уже зависит от нас самих. Пока мы можем лишь констатировать наступление переломного момента во всей войне, хотя буквально пару недель тому назад сама возможность подобной победы была под большим вопросом.
Об операции по освобождению Пальмиры было объявлено еще 13 марта, но по-настоящему важная информация стала приходить лишь в последние дни. Об освобождении исторической части города Дамаск объявил в среду, хотя поначалу это и было воспринято со значительной долей скепсиса. Затем стали приходить реальные подтверждения, и новость с неохотой сообщили все западные каналы.
К несчастью, не обошлось и без нашей личной боли. Во время боёв за город погиб российский офицер, спецназовец, который вызвал огонь на себя, предпочтя гибель плену. Можно представить себе мужество и профессионализм человека, который так далеко от дома защищает интересы страны, и готов отдать за это жизнь. И в этой связи очень хочется верить, что жертва эта была не напрасна, и сирийская армия дожмёт отморозков под черным флагов. Иначе — этой армии грошь цена.
Ведь скажем прямо, то, что освобождение Пальмиры вообще стало возможным — это целиком наша заслуга. Мы сделали для этого всё — уничтожили тысячи террористов, обрушили их экономику, создали реально работающую систему координации всех адекватных сил. Остальное — уже за сирийцами, за теми, кто хочет, чтобы даже не у страны, а у народа было будущее.
Полное взятие города — четкий сигнал, что это будущее возможно. За город шли самые ожесточенные бои. Судя по искаженным, но всё-таки позволяющим увидеть хоть какую то картину, данным, потери с обеих сторон примерно равные. Как бы цинично это не звучало, подобное соотношение сегодня является приемлемым, и если оно не изменится, то победа будет за правительственной армией.
Причем во всем этом есть и еще один момент. С определенной точки зрения, Пальмира даже важнее огромного Мосула. Последний был внезапно захвачен в июле 2014 года, и произошло это после серии кинжальных атак, которые спровоцировали панику и массовое бегство иракских вооруженных сил. А вот что касается Пальмиры, то её оккупация исламистами, напротив, была ожидаемой.
То, что боевики попытаются взять город, было ясно заранее, к этому можно было подготовиться, но тогда, летом 2015, помешать этому было невозможно. Да и вообще, тогда стоял вопрос, удержит ли Асад Дамаск. А если нет, то сможет ли устоять алавитское побережье. Ситуация и в самом деле казалась безвыходной, но мы слишком хорошо знаем, что именно из таких западней и рождаются самые великие победы. И освобождение Пальмиры дает уверенность — скоро, очень скоро бесы Иблисского Государства отправятся туда, где им самое место — в ад.
