Мнения российских экспертов о целесообразности покупки белорусского автогиганта МЗКТ расходятся. Некоторые считают, что стороны в ближайшее время найдут компромисс, и к этому их подтолкнут, в первую очередь, не экономические проблемы, а многолетний опыт совместной продуктивной деятельности. Другие полагают, что МЗКТ никогда не будет приватизирован, так как является одним из малочисленных успешных государственных предприятий Белоруссии, которое не просто «выживает» за счет бюджетных дотаций, а приносит значительную прибыль и имеет «имя» во многих странах мира. Кроме того, руководство белорусского ВПК называет предприятие самым доходным. Именно поэтому некоторые аналитики и полагают, что, пока на минские шасси есть спрос и растет их экспорт, в том числе и за счет нашего государства – завод будет приносить доход исключительно в казну Белоруссии.
Есть и другой вариант развития событий в отношении АО «Минский завод колесных тягачей» – предприятие станет собственностью российского ВПК, но только при другом руководстве соседнего государства. Можно предположить, что в этом случае и вопрос с авиабазой в Белоруссии будет также успешно решен.
Существует ряд причин, которые, не смотря на откровенный фарс со стороны президента Лукашенко, заставляют российскую сторону идти на компромиссы и искать пути решения вопроса. Прежде всего, это плачевное состояние автомобильной промышленности России. Предприятия автопрома находятся на грани разорения, работники вынуждены напрямую обращаться к президенту, чтобы принудить предприятия погасить задолженность по заработной плате. Так, в ходе «Прямой линии» с президентом РФ Владимиром Путиным с такой просьбой обратился работник завода «Уралавтоприцеп», который уже больше трех месяцев не получает заработную плату, и это при том, что предприятие работает на «оборонку» – занимается сборкой тяжеловозов для перевозки танков, а также производством различного вида шасси.
Не лучше обстоят дела и на Брянском автомобильном заводе. Еще в начале ноября 2015 года коммерческим банком «Славия» как кредитором было возбуждено дело о банкротстве БАЗа. Для того чтобы спасти предприятие, 18 ноября 2015 года более 90% акций акционерного общества были переданы в собственность концерна ВКО «Алмаз – Антей». Однако смена второго за полгода генерального директора, говорит о том, что и там дела идут не в гору. А ведь именно на мощностях брянского завода планировалось заменить продукцию МЗКТ.
И это не единичные случаи – это общая картина нашей автомобильной промышленности, а мы еще пугаем надежных белорусских поставщиков, имеющих заказы из многих стран, что откажемся от их услуг. Понятно, что соседи из Белоруссии не станут «бить под дых» и не откажутся от лакомого российского пирога под названием гособоронзаказ, но, не имея запасных путей, такие высказывания, по меньшей мере, неуместны.
Еще одним аргументом в пользу того, что России выгоднее купить МЗКТ, чем поднять с колен предприятия и организовать на них полный цикл производства военной техники – необходимость создания новой инфраструктуры по снабжению, техобслуживанию и ремонту брянских шасси. Т.е. всю существующую инфраструктуру (в том числе сооружения «Крона»), обеспечивающую нормальное функционирование российских стратегических грунтовых ядерно-ракетных комплексов (включая несение боевого дежурства), построенную именно под унифицированные колесные шасси Минского завода необходимо ликвидировать и создать с нуля новую. А на это уйдут не только десятилетия, но и десятки миллиардов долларов. При этом появляется серьезный риск потерять рынок сбыта. Конечно, мы – россияне живем в богатой стране, но давайте жить еще и не в глупой!
Совершенно очевидно, что все это понимает и президент Белоруссии. Именно поэтому выступает со столь странными на первый взгляд предложениями по продаже предприятия. В 2013 году Лукашенко, к слову, ни много ни мало, хотел за счет российских денег модернизировать МЗКТ, проведя дополнительную эмиссию акций, которые был готов продать Москве, но ничего не передав в собственность. А недавно и вовсе предложил поменять завод на нефтяное месторождение с добычей углеводородного сырья в объеме не менее 10 млн тонн в год.
