Российский спецназ встретят первыми войска территориальной обороны, заявил в Сейме министр обороны Антоний Мачеревич , вызвав изумление даже у самых ревностных сторонников этих подразделений. Военные не удивляются, а ужасаются.

Мачеревич (Antoni Macierewicz) дал понять ясно: именно добровольцы из сил территориальной обороны, а не регулярная армия, первыми сразятся с гибридной атакой России, на первом этапе которой всегда задействованы силы специального назначения. Министр объяснил, что именно поэтому войска ТО будут максимально приближены к спецназу, а возглавит их полковник Веслав Кукула (Wiesław Kukuła), который командовал полком специального назначения в Люблинце.

«Первая фаза гибридного конфликта (…) — это нападение на другую страну сил спецназначения», — говорил Мачеревич, приводя пример Украины и объясняя, что как бы мы ни называли использующиеся для такой атаки подразделения — «зелеными человечками» или бойцами самопровозглашенных республик — это просто российский спецназ. «Войска территориальной обороны встретятся с ними первыми», однако, как полагает министр, они смогут эффективно противостоять грозным и превосходно обученным российским спецназовцам благодаря необходимой подготовке, отличному снаряжению, и, в первую очередь, знанию местности, ведь «у них будут связи с локальным сообществом». Мачеревич добавил, что такая концепция добровольческой территориальной обороны появилась у него давно, когда он еще готовился занять пост министра обороны — в 2014 году.

Спецназ — это не конкретное подразделение, а общее название, которое используют в России и странах постсоветского пространства, в том числе на Украине, для специальных подразделений разных родов войск, полиции, пограничных служб и других силовых ведомств. Единого спецназа у россиян нет: у каждого рода войск есть свой спецназ.

К лучше всего оснащенным, обученным и «заслуженным» в боях относятся силы специального назначения ВДВ, собранные в 45-м гвардейской бригаде, которая дислоцируется в подмосковной Кубинке. В свою очередь, ближе всего к Польше находится 2-я бригада спецназа в Пскове, которая, в частности, принимала участие в операции на востоке Украины. В Калининградской области располагаются подразделения спецназа морской пехоты. В целом в российских силах специального назначения служат 15 000 человек. Для сравнения, польские «коммандос» — это примерно 3 000 человек. Численность войск территориальной обороны составит примерно 35 000, а первых трех бригад в приграничном районе на востоке — 3 000.

Спецназ оброс легендами, которые стали отчасти элементом российской пропагандистской войны. Этому способствовала вышедшая в 1998 году в Лондоне книга писателя, публициста и бывшего сотрудника ГРУ Виктора Суворова, которая начинается с описания тесной связи спецназовца и… его саперной лопатки, которая в случае необходимости может помочь ему в любых ситуациях.

Современные методы тренировки спецназа учитывают все сферы применения этих сил и, несомненно, не ограничиваются использованием саперной лопатки. Россияне извлекли выводы из операций в Чечне, в Буденновске и освобождения заложников в театре на Дубровке. Молниеносный захват Крыма в 2014 году показал, что нынешний спецназ умеет действовать «тихо и эффективно» (этот девиз используют также польские «коммандос»). В глубине украинской территории было уже сложнее. Россия использовала там спецназ не только для действий на фронте, но также для организации и обучения сепаратистских сил. Следует обратить внимание, что в начальной фазе конфликта, когда украинская армия не оправдала возложенных на нее ожиданий, на первой линии фронта перед спецназом оказались добровольческие батальоны национальной гвардии.

Если министерство обороны возлагает миссию по остановке «зеленых человечков» на территориальную оборону, значит, польская армия в потенциальном конфликте тоже окажется бесполезной? Хотелось бы верить, что речь идет, скорее о том, чтобы повысить боевой дух ТО постановкой перед ними (по крайней мере на словах) самых ответственных задач, и продумать для них как можно более совершенную систему обучения.

Польские силы специального назначения пользуются уважением в НАТО, по сути, они функционируют по стандартам американских спецназовцев, располагают аналогичным или даже более современным оснащением, и способны выполнять боевые задачи. Если 35 000 добровольцев в силах территориальной обороны будут обладать тем же статусом — это будет чудо. Тогда Польша получит, пожалуй, самый сильный спецназ в мире, и никакой враг не будет ей страшен.

Но это все мечты. Не говоря уже о том, что отбор в российский спецназ и в специальные силы любой страны мира требует невероятной физической и интеллектуальной формы, которой обладают весьма немногие. Ведь когда тело отказывает (а это происходит с каждым кандидатом, проходящим через кошмар отбора), мышцами управляет уже только мозг.

Между тем в польские силы территориальной обороны будут допускаться кандидаты с категорией D (не годен к войсковой службе в мирное время), резервисты после 12 лет службы по контракту или люди, которые вообще не служили в армии. Сравнивать двухнедельный курс предварительной подготовки и выезды в выходные дни на стрельбища с тренировками спецназа, значит, оскорблять силы специального назначения, которые якобы так ценит руководство Министерства обороны.

Другой фактор, который не позволит создать из сил территориальной обороны спецназ — это ограниченный финансовый, технический и кадровый потенциал. Я не буду браться за детальный подсчет стоимости обучения и оснащения бойца отрядов «ГРОМ», «Формоза» или войсковой части «Коммандос», но эта суммы порядка миллионов злотых. Собственно, поэтому в «обычных» войсках прохладно относятся к «коммандос»: они находятся в заметно более привилегированном положении. В Польше нет кадров для подготовки в формате сил специального назначения даже трех бригад территориальной обороны (которые по численности в три раза уступают бригаде регулярный армии), что уж говорить об обучении всех 35 000 человек.

Я исхожу из того, что слова Министра Мачеревича следует воспринимать всерьез, а его тезисы — это часть тщательно продуманного плана, который будет на самом деле претворяться в жизнь. Если нет, тем хуже, поскольку в дискуссии о важнейших вопросах, к которым, несомненно, относится наша безопасность и оборона государства, не следует слишком легко давать обещания или проводить сравнения.

Существует риск, что план министра провалится или будет реализован частично, и силы территориальной обороны окажутся не копией спецназа, а лишь карикатурой. Дородный хромой «коммандос» с категорией D, пришедший на службу ради нескольких сотен злотых ежемесячной прибавки к зарплате за свою готовность, сможет максимум раз в месяц пострелять, а его знание местности ограничится дорогой в магазин. И не дай бог, чтобы он когда-нибудь столкнулся с двухметровым здоровяком из настоящего спецназа.

Однако если подходить к словам министра всерьез, в них можно обнаружить нечто более тревожное, чем концепция использования сил территориальной обороны: ощутимую уверенность в неизбежности конфликта с Россией, в котором на первой линии окажется не профессиональная армия, а польское население.

Многие могут назвать это трезвым геостратегическим реализмом: да, мы знаем, что Россия агрессивна и осознаем, что рано или поздно она на нас нападет. Однако в этом одновременно кроется уверенность, что силы сдерживания, которыми мы располагаем в рамках НАТО и собственного (не только военного) потенциала, нас подведут, а политики всего Альянса не смогут вовремя заметить и остановить угрозу. Но смогут ли остановить ее спецназовцы из территориальной обороны?