Поток выезжающих приближается к уровню 1990-х годов, когда из страны людей гнали разруха и бандитизм. Об этом свидетельствуют данные аналитиков из Комитета гражданских инициатив (КГИ). Согласно пространному докладу, обнародованному КГИ под названием «Эмиграция из России в конце XX — начале XXI века»: статистика и социология, схемы и графики», если пять лет назад, в 2011 году уехали на ПМЖ 37 тысяч наших соотечественников, то в 2012-м уже 123 тысячи. И дальше — по нарастающей.
В 2015-м цифра достигла 353 тысячи — столько наших граждан отправились в поисках лучшей доли в Западную Европу, Северную Америку, развитые страны Азии. До миграционного пика, пришедшегося на тревожный 1992-й (первый год без СССР) — 704 тысячи эмигрантов, в сущности, не так уж и много.
Проанализировали авторы доклада и социальный статус отъезжающих. По их данным, это преимущественно люди с высоким уровнем образования, имеющие перспективные в современном мире профессии. В первую очередь, молодые ученые и талантливые предприниматели. Больше всего среди эмигрантов жителей приграничных регионов. В частности, Калининградской области, Сахалина, Карелии, Ленинградской и Мурманской областей.
Петербург в этой таблице на 10-м месте, Москва — в конце второго десятка. А меньше всего уезжают из «национальных квартир». В Тыве, Дагестане, Мордовии, Чечне, Калмыкии, Кабардино-Балкарии, Забайкальском крае такой проблемы практически нет. При том, что уровень жизни во всех этих республиках ниже, чем в той же дотационной Карелии, не говоря уже об обеих столицах.
Судя по многочисленным таблицам, приведенным в докладе, «налицо тенденция к ухудшению». То есть, если поток отъезжающих не приостановить (хотя бы!), то уже в 2020—2025-му годам некому будет в России проектировать дома, строить корабли и приручать мирный атом.
Насколько оправданы эти опасения? В чем причины эмиграции россиян за рубеж? Что сейчас толкает людей туда, где их никто особо не ждет, где, всё надо начинать сначала?
Корреспондент «СП» задала эти и некоторые другие вопросы экспертам. Но прежде обзвонила известных петербуржцев, чтобы узнать, не собираются ли покинуть Родину, а если собираются, то почему не сделали этого раньше.
— Мысли, уехать из своей страны, у меня никогда не было. И быть не могло, потому что Россия, а прежде СССР — моя Родина! — Ответил на звонок вашего корреспондента Олег Басилашвили, народный артист СССР, лауреат государственных премий. — Хотя я понимаю, что геополитика сейчас такова, что с каждым днем растет угроза начала военных действий на нашей территории. И это, конечно, не может не тревожить. Ухудшается в моей стране и экономическая ситуация. Те реформы, что были начаты в конце 1990-х годов, свернуты, а другие так и не начаты, несмотря на многочисленные заверения властей.
— Олег Валерьянович, а если бы пришлось уехать, где предпочли бы осесть с семьей?
— Не надо меня выталкивать. Не удастся. Моя Родина — здесь! Да, я часто критикую российскую власть, чиновников за их неумелое управление. За то, что в основном одна говорильня у них, а не дела. Иначе давно бы навели порядок в той же экономике, создав все условия для работы талантливых предпринимателей, а не выживая их из бизнеса надуманными налогами и много ещё чем.
Но я всегда помню слова нашего великого поэта Пушкина, сказанные им одному из своих друзей. Цитирую по памяти: «Я ненавижу Россию, но перегрызу глотку любому иностранцу, который скажет о ней плохо».
Примерно такой же ответ был и у другого актера — Михаила Боярского.
— Никогда не хотел уехать из России, — был краток Михаил Сергеевич. — Что меня здесь держит? Ни «что», а «кто» — люди. Говорили ли мы когда-нибудь с близкими об эмиграции? Говорить можно что угодно, главное, не что говоришь, а что делаешь. Из моих родных и знакомых никто не уехал. И вряд ли сделает это, как бы трудно кому здесь не жилось.
Ещё один Боярский — Виктор, однофамилец актера, исследователь, путешественник, много лет возглавлявший Музей Арктики и Антарктики. Не так давно ему пришлось оставить эту должность не по своей воле.
— А зачем мне эмигрировать? — Удивился Виктор. — Мне есть чем заняться в России. Вот сейчас еду, например, на заседание Русского географического общества. Есть идея новой экспедиции.
— Вас так некрасиво выжили с директорского места в музее…
— Да, было. Но эта некрасивая история пусть беспокоит её инициаторов. А мне некогда копить в себе обиды. Конечно, далеко не всё в современной России меня устраивает. Считаю, власть, особенно чиновники на местах, больше должны доверять народу, и не обманывать его. А у нас любят наводить, как говорится, тень на плетень.
— Но если бы все-таки решился выехать, то в какую страну?
— Да ни в какую не хочу! К тому же, чтобы выехать, надо что-то иметь. А именно — кучу денег или интеллектуальный капитал. Никому за границей мы не нужны. Там приезжих просто используют, а потом выбрасывают на улицу — если сам не смог позаботиться о себе. В 20 лет есть определенный запас времени, чтобы устроиться на новом месте, в незнакомой стране. А в 30−40 уже тяжело. Так зачем же менять своё пусть и не богатое благополучие здесь на неизвестность там? Глупо.
Согласно докладу Комитета гражданских инициатив, чаще всего стремятся осесть наши эмигранты в Германии, США и Израиле (более 50 тысяч человек в год). Что, в общем, ожидаемо, учитывая уровень жизни в данных государствах и то, что основу их населения (в Израиле и США) изначально составляли именно мигранты. То есть, стать там «почти своим» гораздо проще, чем, скажем, в снобистской Великобритании. Но на Туманном Альбионе охотно принимают высококлассных специалистов по части техники, компьютерных технологий, а также ученых. Как и в Австралии, Австрии, Швейцарии, скандинавских странах. Если не получается «зацепиться» там, говорят в КГИ, можно попробовать натурализоваться в Турции, Китае, Южной Корее или Японии.
— Южная Корея — очень привлекательная для российских эмигрантов, — говорит Мария Мацкевич, старший научный сотрудник Социологического института РАН. — И если там появляются вакансии, то устоять обычно трудно. К тому же, это небольшое азиатское государство достаточно открытое. Там понимают, что изолироваться от мигрантов нельзя, иначе проиграешь. Таковы сегодня реалии технологичного, очень информационного и мобильного мира. Но мне хотелось бы обратить ваше внимание на сами таблицы, приведенные в докладе. Их показатели заметно разнятся. Так, если верить данным наших миграционных служб, в 2014 году из России в Германию переселилось 4780 человек. А по немецким данным в несколько раз больше — 23352. Я считаю, немцы ближе к истине. У них цифры завязаны на социальные пособия, которые выплачиваются вновь прибывшим. Потому объективнее.
— На ваш взгляд, Мария Георгиевна, почему народ «снялся с места»? Что у нас опять «не так»?
— У нас практически не работают так называемые социальные лифты. Неважны дела с пенсиями, со здравоохранением, образованием. Но даже не это главное, а то, что нет динамики к улучшению. Россияне это видят и соответственно реагируют — как говорится, ногами.
— Но вот в нынешнем году, как нас уверяет правительство Дмитрия Медведева, в России очень большой урожай, сельское хозяйство в целом пошло «в рост». Есть подвижки и в других отраслях…
— Говорить можно все что угодно. А на деле мы приходим в магазины и видим: опять выросли цены. Получаем пенсию и плачем: почти вся уходит на оплату ЖКХ, потому что и там рост тарифов…
Социолога Мацкевич дополняет московский политолог Михаил Ремизов.
— Рост миграции — прямое следствие состояния экономики в России, — говорит Михаил Витальевич. — Она так и не вышла из кризиса 2008/9 гг. Что, наконец, публично признал недавно и глава нашего правительства. Но имеет значение и качество городской среды, работа социальных институтов, здравоохранения, образования. Они не сильно менялись за последние годы. А должны бы!
— По данным аналитиков, уезжают в основном талантливые ученые, программисты, вообще, образованные люди.
— Этого стоило ожидать. Ведь здесь они не находят должного применения. А им важно быть нужными, им нужна база для исследований. Огромный вред принесла, считаю, так называемая реформа РАН, в ходе которой был допущен ряд ошибок. Вот и имеем теперь, то, что имеем.
Подводит итог Дмитрий Солонников, директор Института современного государственного развития.
— Ситуация не так катастрофична, как кажется на первый взгляд, — уверен Дмитрий Владимирович. — Эмигрируют наши люди далеко не всегда из-за того, что «дома плохо». Скажем, в Хабаровске, куда я регулярно езжу в командировки, сильна тенденция отъезда в Китай пенсионеров. А Китай у них … за мостом, на другом берегу Амура. Переезжают туда, продолжая получать российскую пенсию, которая там считается очень высокой. При этом в любой момент могут вернуться домой. Это такая маленькая хитрость, свойственная в принципе всем людям, которые, как известно, ищут, где лучше в данный конкретный момент.
Но то, что показатели российской эмиграции вновь начали расти, звоночек тревожный. Вызвано это тяжелым положением в экономике, а из-за неё и в социальных показателях жизни. Об этом надо бы задуматься действующей российской власти.
