Необходимость прояснить взгляды, интересы и ценности между партнерами возникла не случайно. Известно, что после инаугурационной речи избранного президента США Дональда Трампа Габриэль призвал Германию «собраться с духом» и подготовиться к тяжелым временам. Ранее, во время американской предвыборной кампании, его предшественник на посту министра иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер назвал тогда еще кандидата от республиканцев «проповедником ненависти».
Прежде всего позиции представителей руководства двух стран не совпадают в сфере военной политики и вопросах предоставления убежища выходцам с Ближнего Востока. Так, канцлер ФРГ Ангела Меркель в ответ на критику со стороны Трампа в отношении проводимой страной миграционной политики заявила, что предпринятая им мера о запрете въезда на территорию Соединенных Штатов подданных семи мусульманских стран противоречит «базовым принципам международной помощи беженцам».
Пожалуй, еще более болезненной для немцев является проблема военного присутствия трансатлантического союзника на европейском континенте. Точнее – декларируемое нынешним американским президентом намерение реформировать обеспечивающую это присутствие структуру – Организацию Североатлантического договора.
Для представителей немецкого политического истеблишмента нахождение американских военнослужащих на территории Германии с момента окончания Второй мировой войны воспринимается как само собой разумеющееся. В том числе благодаря этому сохраняется ситуация, при которой вес Берлина в мировой политике до сих пор не пропорционален ее положению полюса экономического развития Евросоюза. Потенциальный отказ американской стороны от сохранения в стране собственных военных баз может стать тяжелым психологическим испытанием для политического руководства германского государства, не привыкшего в обеспечении безопасности полагаться исключительно на собственные силы.
Впрочем, однозначный прогноз развития американо-немецких отношений дать нельзя. Очевидно, что преодоление стагнации в отношениях в большей степени зависит от Вашингтона, однако вопрос в том, находится ли эта цель в числе внешнеполитических приоритетов администрации США. На данный момент неизвестно, продолжат ли новый хозяин Белого дома и глава американской дипломатии традиции их предшественников по удержанию Старого Света в своей орбите влияния, или же, учитывая опыт работы Дональда Трампа и Рекса Тиллерсона в бизнесе, изберут более рациональную стратегию и предпочтут европейским партнерам, в частности ФРГ, налаживание взаимоотношений со странами из других регионов мира. Однако ясно одно – даже если европоцентризм, подразумевающий сохранение синхронизированности политического курса с Германией, останется отличительной чертой внешней политики Вашингтона, сторонам все же придется пройти определенный период привыкания друг к другу. Соединенным Штатам – к стремлению немецких коллег в проводимой ими политике соответствовать принципам вульгарного либерализма, а Берлину – к тому, что у старшего партнера могут быть национальные интересы, отличные от идеалов абстрактно понимаемой демократии и свободы.
