Производителям нефти удалось стабилизировать цену барреля за счет сокращения добычи, однако этот эффект не будет долгосрочным. Более того, из-за замедления экономического роста в развивающихся странах может замедлиться и рост спроса на энергоносители, что грозит новым спадом цен на нефть.
Сокращение нефтедобычи не сможет стабилизировать цены на нефть на долгий срок. Об этом в пятницу на Гайдаровском форуме в РАНХиГС заявил министр экономического развития Максим Орешкин. При этом он подчеркнул, что на данный момент рынок пришел в устойчивое состояние. Но решения, подобные договоренностям о снижении добычи, по словам министра, не приводят к долгосрочному росту цен.
«Они определяются другими факторами, — отметил Орешкин. — Одним из этих факторов является динамика предложения». Но ключевым моментом, по его словам, является все же не предложение, а спрос.
Министр заявил, что имеющиеся прогнозы по спросу не предполагают кардинального роста нефтяных котировок с текущего уровня.
Глава Центра стратегических разработок, экс-министр финансов Алексей Кудрин также заявил в пятницу, что эффект от сокращения добычи будет краткосрочным и продлится в пределах одного-полутора лет. В дальнейшем, по словам Кудрина, этот эффект существенно снизится.
Нефтяные цены, сказал глава ЦСР, в этот период должны находиться в коридоре $40–60.
Организация стран — экспортеров нефти и ряд независимых производителей, в том числе Россия, в конце ноября прошлого года договорились об ограничении нефтедобычи. ОПЕК приняла на себя обязательство придерживаться суточных объемов производства на уровне 32,5 млн баррелей (по итогам ноября страны картеля добывали 33,87 млн баррелей), другие производители пообещали снизить добычу в общей сложности на 558 тыс. баррелей в сутки, причем Россия должна обеспечить сокращение на 300 тыс. баррелей.
С начала 2017 года участники соглашения начали сообщать о сокращении добычи. Первыми об этом заявили лидеры ОПЕК — Саудовская Аравия и Ирак. Россия приступила к снижению производства даже опережающими темпами: об этом говорил в четверг, 12 января, глава российского Минэнерго Александр Новак.
Ранее ЦДУ ТЭК опубликовало статистику, согласно которой за первые девять дней 2017 года Россия произвела 1,517 млн тонн нефти (11,105 млн баррелей в сутки), что означает снижение примерно на 142 тыс. баррелей в день (объемы в 300 тыс. баррелей в сутки должны быть достигнуты в течение полугода).
Глава аналитического департамента «Golden Hills — КапиталЪ АМ» Михаил Крылов говорит, что есть умеренные шансы на то, что договоренности по ограничению добычи будут соблюдаться не всеми (об этом, кстати, эксперты рынка предупреждали еще в прошлом году. — «Газета.Ru»). Но, по словам Крылова, эффект от этого может быть нивелирован за счет других производителей, которые заинтересованы в росте котировок. «Они готовы защищать свои интересы и сокращать добычу сильнее, чем намеревались ранее», — полагает аналитик.
Если же производители будут придерживаться некоего потолка добычи, это с экономической точки зрения не будет способствовать росту спроса, отмечает Крылов.
«В любом случае добыча рано или поздно вырастет, — предупреждает эксперт. — Но рынок будет к этому готов».
Генеральный секретарь ОПЕК Мохаммед Баркиндо в четверг говорил, что картель в текущем году ожидает рост спроса на 1,2–1,3 млн баррелей в сутки. Причем это станет следствием именно соглашения о сокращении добычи.
Андрей Полищук из Райффайзенбанка прогнозирует в 2017 году рост спроса на мировом нефтяном рынке по меньшей мере на 1 млн баррелей в сутки. Это ниже показателей 2016 года, но в дальнейшем спрос будет продолжать расти, хотя темпы роста будут постепенно замедляться.
«На 2017 год мы прогнозируем цену барреля на уровне $55, в 2018 и 2019 годах — около $62, а к 2020 году ожидается повышение стоимости «бочонка» до $65», — говорит Полищук.
В пятницу на межконтинентальной бирже ICE в Лондоне цена мартовских фьючерсов на нефть Brent составляла $55,9.
Старший вице-президент Argus Вячеслав Мищенко говорит, что текущая цена при курсе доллара в 59–60 руб. оптимальна для российской нефтянки. «Удельный вес расходов снизился за счет падения курса валюты, тогда как налоги относительно сбалансированы, экспортная пошлина невысока», — поясняет эксперт.
«Страдает в первую очередь не нефтяной сектор, а бюджет, — отмечает Мищенко. — Если до обрушения котировок более 60% федерального бюджета формировалось за счет сверхдоходов от «нефтяных» налогов, то теперь этот показатель составляет лишь порядка 40%».
Спрос на нефть напрямую зависит от состояния крупнейших экономик. По словам Андрея Полищука, как раз экономическим ростом (в первую очередь в Китае и Индии) объясняется повышенный спрос на энергоносители в 2016 году.
Но прогноз на 2017 год сложно назвать позитивным. «Ожидается продолжение замедления роста экономики КНР, в начавшемся году он составит 6–6,5%, что ниже показателей 2016 года», — комментирует главный экономист Евразийского банка развития Ярослав Лисоволик.
В Индии ситуация лучше — согласно прогнозам, рост экономики страны останется на уровне более 7% и может остаться таковым на протяжении ближайших лет. «Но здесь многое будет зависеть от качества экономической политики Индии, а она связана с определенными рисками, — рассказывает Лисоволик. — Например, ее сильно подкосила недавняя денежная реформа».
В целом, по словам экономиста, развивающиеся экономики, от роста которых зависит поддержание спроса на сырье, также несут риски для цен на энергоносители, так как на фоне недостаточно сильного экономического роста развитых стран они демонстрируют замедление. «И это угрожает возобновлением спада цен на энергоносители», — предупреждает Лисоволик.
