Сегодня вновь стала модной тема смены элит. Говорят о её неизбежности. Причем этот тезис не пытаются никак доказать. Его подают практически как аксиому. Максимум проводят параллели между сегодняшним днём и 1991, а также 1917 годом. Очевидно, что подобные рассуждения носят политический характер. Они обосновывают идею смены элит и являются скрытым призывом к такой смене.
Именно поэтому эту тему необходимо прояснить.
Что значит смена элит? Отставка ключевого чиновника, например, царского премьера – это смена элит? Очевидно, что нет. Даже переход власти от Ельцина к Путину не воспринимается как смена элит. Значит это не просто смена имен, а что-то большее. Но что? Попробуем ответить на этот вопрос.
Элитой мы называем группу людей, обладающих ресурсами, которые позволяют влиять на различные общественные сферы: экономику, политику, культуру и так далее. С одной стороны, элита определяет направление общественных изменений, а с другой, является носителем традиций и гарантом преемственности общественных изменений. На Западе это проявляется в сохранении единой политической линии при постоянной смене правящих партий. Правят не партии, а единая элита. В качестве таковой она является стержнем общества и локомотивом его движения.
Характеризуется элита тремя параметрами:
Персональным составом – списком людей, которые в неё входят. Параметр хотя и значимый, но слабый. Элита – наиболее устойчивая часть общества, поэтому субъективные качества отдельных её членов значительного влияния на её функционирование не оказывает.
Структурой, то есть социальными группами, которые в неё входят и отношениями между этими группами: равноправного партнерства, подчинения, конфликта.
Например, в элите современного западного мира выделяются две основные группы: бизнес-элита и политическая элита. Они равны по силе, поэтому равноправны. Эти группы находятся в состоянии соперничества, которое и создает равновесие. Периодически одна из групп усиливается, но это вызывает противодействие другой, которая с привлечением общества преодолевает такое усиление. Если власть берет на себя слишком много, то тут же начинается кампания о нарушении основ демократии, что заканчивается для власти существенными потерями. Если усиливается бизнес, он тут же совершенно обоснованно обвиняется в эгоизме, и на уровне государства с согласия общества создаются инструменты ограничения этого эгоизма: новые законодательные нормы, налоги и контрольные системы.
Таким образом правит устойчивая элита, эгоизм которой ограничен ею самой. Элита Российской империи имела иную структуру. В неё входили те же группы – бизнес, государственные чиновники. Но эти группы не были самостоятельными, а были периферией. Центральной группой был император и его окружение. Поэтому роль элитных групп определялась способностью влиять на решения императора и его окружения. В результате возникала иерархия элит.
Способом формирования. Каким путем можно попасть в элиту и какими параметрами нужно обладать, чтобы в ней сохранится. Элита формируется на двух принципах — наследственном и принципе заслуг успеха, причем второй принцип может реализовываться различными механизмами.
Поясним на примере самой развитой сегодня элитной системы – западной. Элита формируется как по наследству, так и по результату, благодаря собственному успеху. Причем в бизнесе наследственных элитариев заведомо больше: передавать капиталы по наследству — процесс естественный, в политике же элитный статус сегодня прямо по наследству не передается, передается влияние и связи. Поэтому наследственной элиты в политике довольно мало.
Механизм реализации принципа успеха за последние 100 лет существенно изменился. Если первоначально причинами успеха были собственные усилия, помноженные на удачу, то сегодня кандидата на успех отбирают со студенческих лет, проводя его через студенческие клубы и ассоциации. В дальнейшем отобранный получает возможность реализовать себя в бизнесе или политике. Такое изменение естественно: общество усложняется, а чем сложнее система, тем труднее попасть в её центр извне.
Второй и третий параметр взаимно определяют друг друга: структура элиты определяет принципы её формирования. Если у вас в элите есть наследственная власть или капитал, то работает наследственный механизм формирования, если нет, то не работает. Хотя при сохранении структуры элиты можно ослабить наследственный принцип – введение налога на наследство в США было попыткой сделать это. В свою очередь принципы формирования влияют на структуру: наследственная элита закрыта, поэтому успех воспринимается элитой как ограничитель для роста и потенциальный противник.
Следовательно, элита определяется взаимодействием этих двух факторов. Изменения факторов являются результатом процессов внутри элиты. Если эти факторы меняются частично, то элита начинает меняться. Если они сбрасываются полностью — происходит смена элит.
Теперь на основании вышесказанного попробуем проанализировать историю российской элиты за последние 100 лет.
Как мы говорили выше, российская элита начала XX века характеризовалась иерархичностью. Император и его окружение были центром, определяющим всё, а предприниматели, чиновники, общественные деятели – периферией, подчинённой центру.
При этом за вторую половину XIX века в руках предпринимателей скопились огромные богатства, а государственный аппарат после введения поста премьер-министра перестал нуждаться в императоре как в центре управления. До введения поста премьера министры подчинялись непосредственно императору, который координировал деятельность министерств. После реформы премьер взял эту функцию на себя, и император перестал быть необходимым для управления страной.
В результате на периферии было больше ресурсов, чем в центре. Для управления страной центр вообще был избыточен, но при этом император сохранял всю полноту власти. Возникло противоречие между сильной, но бесправной периферией и обладающим всей полнотой власти, но слабым центром. Наследственный принцип формирования центра только обострял это противоречие.
Очевидно, что никаким законным способом обычному человеку даже самому богатому не войти в императорскую семью. Поэтому оставался один путь — насильственный. Периферия элиты совершила Февральскую революцию. Это было разрешением внутриэлитного противоречия. Поскольку это была элитная революция, то ни структура элиты, ни принципы её формирования существенного изменения в феврале 1917 не претерпели. Из системы был просто изъят император и двор, все же остальное осталось по-прежнему. Ни о какой смены элит речь не шла и идти не могла. Изменились лишь роли различных групп в бывшей периферии.
Государственный аппарат, так или иначе связанный с императором, отошел на второй план, а вперед выступил политический класс – депутаты Думы, партийные деятели и так далее. В этом и была трагедия февраля – эти люди были не способны ни к какому управлению. В результате система управления деградировала и развалилась, управляемость потеряла даже армия. Элита потеряла всякую власть.
Элита – центр общественной системы, мозг общества и если система разрушается, то возможность элиты влиять на неё обнуляется. Мозг без тела беспомощен. В результате элита повисла в воздухе и была полностью сметена немногочисленной контрэлитой. Её победа – явление редкое, почти уникальное. Поскольку по определению значимые ресурсы общества находятся в руках элиты, то у контрэлиты в обычных условиях просто нет возможности для победы. Но при развале общественной структуры, и главное — системы управления, элита становится бессильной и легко устраняется контрэлитой.
Октябрьская революция была контрэлитной, поэтому она породила совершенно новую элиту как по структуре, так и по способу формирования. Причем старая элита была объявлена главным врагом новой. Рассуждения о том, что в новую элиту вошла часть старой, довольно наивны. Спецы, о которых говорят в таких случаях, не были частью элиты, это были наемники, про которых прямо говорили, что их привлечение временно и их права по сравнению с партийцами были жестко ограничены. Все свои решения они могли принимать только с согласия контролирующих их комиссаров. Из военспецов полноправными членами советской элиты стали единицы (Тухачевский, Егоров, Шапошников), из гражданских спецов в элиту не вошёл никто.
Структура советской элиты определялась тем, что в стране фактически не было ничего, кроме государства. Поэтому советская элита – это сумма государственных чиновников. Как и в царской России, у элиты был центр – партийный аппарат и периферия – советский аппарат, силовики и так далее. Центральная роль партийного аппарата определялась способом формирования элиты. Именно партия осуществляла кадровую политику, то есть формировала элиту, поэтому попасть в элиту можно было только через партию.
Противоречий между центром и периферией в этой системе практически не было, так как все руководители проходили через партийный аппарат и именно заслуги перед партией были основанием для занятия должности. Поэтому система была довольно устойчива. Но в ней был один принципиальный недостаток, она не гарантировала полное наследование элитного статуса. Руководитель мог помочь своему отпрыску на стартовом этапе, но передать свое место не мог. В 1920- 1960-е гг. было не до того, но в стабильные 1980-е проблема стала осознаваться. Нужно было ввести принцип наследственности в способ формирования элиты. Но как это сделать? Передавать по наследству саму власть, как это пытался делать Чаушеску в Румынии. Очевидно, что в СССР такое не прошло бы. Значит нужен был другой ресурс, который легко наследуется.
Самый удобный ресурс – это капитал, но его в СССР нет, значит он должен появится. Но его появление как значимого фактора означало изменение структуры элиты и метода её формирования. Капиталисты должны войти в элиту, иначе транслировать элитный статус через капитал будет невозможно, а при наличии капиталистов в элите партия не может быть единственным механизмом формирования элиты.
Для такого преобразования нужна была революция. Это и была революция 1991 года, ещё одна революция внутри самой элиты, которая привела к полному изменению структуры и метода формирования элиты. Парадокс 1991 года состоял в том, что одна из групп партийной элиты выступала за кардинальное изменение структуры элиты, за возвращение к структуре капиталистического западного типа. Но механизма компоновки новых сегментов элиты со старыми она выработать не смогла.
Китай, например, выработал такой механизм компоновки, подчинив новые сегменты элиты старым и тем самым сохранив стабильность элиты и общества. Причина того, что это не удалось в России заключается в боязни нашими модернизаторами консерваторов. Поэтому они видели только один путь безопасного перехода власти – отказ от партийной структуры элиты и от партийного способа её формирования. В результате элита новая по своим характеристикам была создана старой элитой. Но старая элита, отказавшись от старых принципов, уже не могла войти в новую элиту как структурная единица, а вошла как группа индивидов, и естественно потеряла в отличие от Китая роль центра.
В результате возникла новая элита западного типа, с западными принципами формирования и структурой: бизнес-элита, политическая элита и так далее. Но все это не выросло из общества, а было искусственно построено, и в одночасье заполнено элитариями. В итоге люди во всех группах оказались примерно одинаковыми. Социально структурированная элита оказалась психологически гомогенной, неразделенной. В таких случаях структура становится условной: люди не просто переходят из одной группы в другую. Главное, что при переходе в их жизни практически ничего не меняется. В результате место в элитной группе – это не позиция, которую надо защищать, а роль, которую приходится играть. Поэтому, в отличие от Запада, наши элитные группы не взаимно контролируют друг друга, а свободно перетекают друг в друга. Для общества это вредно, так как нет механизма ограничения эгоизма элит. Но для устойчивости элиты гомогенность – полезное качество.
