Россия настолько активизировала свою дипломатию, что, кажется, даже в условиях, когда почти весь Запад настроен против нее, она держит открытыми «двери сотрудничества» для всех заинтересованных сторон. Благодаря этой политике в Москве побывал и саудовский король, хотя Москва и Эр-Рияд на протяжении нескольких лет воевали друг с другом через посредников в Сирии. Кроме того, до недавнего времени Саудовская Аравия пыталась выбросить Россию из «нефтяной игры», снижая цены на энергоносители на мировом рынке за счет роста добычи.
Среди всех этих российских дипломатических кульбитов в условиях, когда Россия старается трансформировать почти открытый конфликт в некую форму сотрудничества (иногда ей это даже действительно удается), вероятно, самым большим и для многих удивительным вызовом является попытка объединить усилия с США в борьбе с терроризмом.
Россия явно этого хочет, потому что подчеркивает это уже несколько лет. Москва дает понять, что две крупнейшие державы, Россия и США, должны объединить свои усилия и вести одну бескомпромиссную войну против террористов, которые превратились в угрозу для стабильности всего мира.
В принципе звучит хорошо, и весь мир сможет хоть немного расслабиться, зная, что после стольких накопленных обид и витков обострения враждебности США и Россия наконец-то что-то делают вместе, что-то, что касается международной безопасности.
Наверное, кремлевских политических стратегов охватил оптимизм, когда они услышали, как Дональд Трамп хвалит их проект, эту идею о сотрудничестве. Вдруг в обстановке, когда весь американский политический истеблишмент, и республиканский, и демократический, соревнуется в том, кто громче назовет Россию величайшей угрозой для остального мира, кремлевские стратеги нашли политика (на самом деле даже не политика, а миллиардера с большими политическими амбициями), который как будто повторял их идеи. И все же вскоре энтузиазм сошел на нет, поскольку высказывания Трампа-кандидата весьма отличаются от слов Трампа-президента, по крайней мере в данном вопросе.
Прошел почти год с тех пор, как Трамп пришел в Белый дом, и стало ясно, что из мечтаний о сотрудничестве между США и Россией в борьбе с терроризмом ничего не выйдет. Тем не менее Москва продолжает подчеркивать, что кооперация была бы лучшим решением, и пытается обратить на это внимание Трампа-президента. Но нет, у него (в отличие от предвыборного периода) уже совсем другая позиция, как и команда, которая продвигает его позицию. Так что заниматься российскими пожеланиями ему недосуг.
Говоря о совместной борьбе против терроризма, Россия ясно понимает, что имеет в виду. Речь идет о Сирии, территории, где уже действуют и российские, и американские силы. При этом Россия постоянно закрывает глаза на то, что американская коалиция в Сирии находится незаконно, поскольку ее никто никогда туда не приглашал. У коалиционных сил нет ни мандата ООН, ни приглашения от Дамаска, ни даже одобрения ее действий американским Конгрессом.
Сирийские власти в Дамаске регулярно отправляют письма Генеральному секретарю ООН, требуя от него отдать распоряжение о выводе американской коалиции из Сирии. Было бы интересно узнать, что отвечает Генсек. Скорее всего, он говорит, что ничего не видел.
Россия, в отличие от Дамаска, не призывает американцев уйти, а упорно предлагает сотрудничество, которое США упорно отвергают. Можно сказать, что Россия делает это за неимением других вариантов, ведь понятно, что она не может приказать американцам «уйти». За этим требованием последует такой же ответ, какой получает Дамаск от Генерального секретаря ООН — молчание.
Упрекать Россию за попытки добиться сотрудничества не стоит. Важно не то, что Россия предлагает сотрудничество, а то, что потенциально это предложение снижает риск прямого столкновения между Россией и США на территории Сирии. Хотя никто не гарантирует, что Сирия останется эксклюзивной ареной для военного столкновения между Россией и США. Напомним, что вооруженные силы двух стран находятся там в относительной близости друг к другу, и речь не только о силах ВВС.
Итак, США отказываются сотрудничать и продолжают мнимую борьбу с «Исламским государством» (запрещенным в России — прим. ред.) без приглашения от кого-либо. Тут можно сказать, что курды приняли американскую военную помощь, но они не легитимная власть, да и, кстати, трудно поверить, что США по-прежнему присутствуют в Сирии только ради защиты курдов, поскольку те уже превратились в весьма адекватную военную силу, борющуюся с террористами. В связи с этим Россия явно понимает, что у американцев в Сирии недобрые намерения.
Здесь можно высказать два предположения. Либо россияне принимают ситуацию такой, какая она есть на самом деле, либо не совсем осознают американские цели в Сирии и все еще надеются, что проблему можно будет решить с помощью политики и диалога.
Порой действительно кажется, что Москва тяготеет ко второму варианту и стремится задействовать для коммуникации и деэскалации свои якобы все еще открытые двусторонние каналы. Однако в итоге ей придется осознать (если этого еще не произошло), что США просто не хотят помогать даже тогда, когда на повестке планы, нацеленные на настоящую деэскалацию.
Разумеется, ситуация складывается таким образом не впервые. Достаточно вспомнить кризис на Украине. В итоге в Минске была достигнута договоренность, которая значительно умерила этот военный конфликт. Свои подписи под ней поставили представители России, Украины, Франции и Германии, но не США. Более того, США едва ли вообще прокомментировали договоренность, из чего можно заключить, что Соединенные Штаты сожалеют о деэскалации напряженности на российской границе. Такое же впечатление создается, когда сегодня Трамп жалеет о временах конфронтации США и Ирана, а ядерный договор с Тегераном называет «величайшей катастрофой».
Итак, в Сирии США не желают помогать, что по-своему, конечно, разумно. Любая помощь, шаг к ослаблению конфронтации отдаляют возможность выполнить их требование о том, что «Асад должен уйти».
Так что же происходит сегодня, когда российские и американские силы все ближе и ближе друг к другу? Разумеется, мы говорим о Восточной Сирии и регионе Дейр-эз-Зора.
Россияне потеряли высокопоставленного генерала Валерия Асапова. Это стало известно, но, вероятно, Россия теряет и солдат, хотя об этом особенно не распространяются. Ущерб россиянам наносит ИГИЛ, который обстреливает их из артиллерии с территории (по крайней мере так сообщается), которая находится под контролем американских и проамериканских сил (в ходе такого обстрела, по информации, жизни лишился и Асапов).
Если все так, то Москва должна отказаться от своих призывов к кооперации и что-то предпринять, но что?
Во время написания этой статьи поступил своего рода ответ хотя бы на этот вопрос. Официальный представитель Министерства обороны РФ генерал Игорь Конашенков заявил, что «американская поддержка терроризма в Сирии является главным препятствием в борьбе с терроризмом».
«Основным препятствием для завершения разгрома ИГИЛ в Сирии является не боеспособность террористов, а поддержка и заигрывание с ними американских коллег», — сказал Конашенков.
Подобные заявления Министерство обороны и Министерство иностранных дел РФ делали и ранее, однако на этот раз Россия пошла дальше. Теперь Конашенков отметил, что российские вооруженные силы «готовы приступить к полному уничтожению всех подобных „случайностей» (атак террористов — прим. перев.) в подконтрольной американцам зоне».
Говорит ли это об изменении прежней позиции, или это лишь угроза, которая должна побудить США уйти из Дейр-эз-Зора? Время покажет, но совершенно ясно, что если ситуация не изменится, то что-то должно произойти. Напомним, юго-западнее разразился кризис вокруг американской военной базы «Ат-Танф», к которой подошли сирийские правительственные илы. После нескольких перестрелок американские войска покинули базу. Можно ли заставить их сделать то же на востоке? Это будет не так просто, потому что восточное направление значительно важнее в стратегическом и экономическом отношении.
США хотят, чтобы всю эту территорию взяли под контроль курдские силы, которые они координируют, однако такие планы идут вразрез с наступлением сирийских и российских сил. Кому-то придется отступить — это ясно.
Что касается российских заявлений о том, что США поддерживают террористов, нужно пояснить, что именно они означают. Своим присутствием американские силы мешают российской армии расправиться с ИГИЛ, или американские силы действительно напрямую поддерживают эту организацию? Если речь идет о втором варианте, то для такого утверждения нужны доказательства, и Москва это понимает.
Тем не менее, в финале сирийского конфликта уже ничто не может удивить. Бои за Дейр-эз-Зор продолжаются, и пока ситуация сохраняется, остается очень большой риск того, что Россия и США вступят в прямую конфронтацию. Вопрос только один: если подобная конфронтация начнется, узнаем ли мы о ней вообще?
