Проект мирового господства, который не взлетел. К 67-летию НАТО
Весной 1945 года в Европе закончилась Вторая мировая война. Державы-победительницы озаботились предупреждением подобных безобразий в будущем, создав ООН – систему коллективной безопасности и средство сохранения послевоенного мироустройства.
Однако практически одновременно стартовало создание ещё одной структуры. Поставив ту же самую цель (коллективная безопасность), она изначально вознамерилась достичь её противоположными методами – а именно: пересмотром послевоенного мироустройства.
Идеологически обосновал создание этого альянса У. Черчилль в Фултонской речи (5 марта 1946 г). Впрочем, гораздо важнее, что кроме обычно поминаемых в связи с это речью «тенью большевизма» и «железным занавесом» в ней содержались вполне практические указания:
– США и Великобритании стоит наладить совместное использование военных и военно-морских баз, разбросанных по всему Британскому содружеству;
– основой альянса должны стать совместные военно-воздушные силы, способные в случае необходимости вбомбить в каменный век любого противника на планете ради мира на Земле. Черчилль особо подчеркнул, что мечтал о таком ещё с 1920-х годов;
– мобильность таких ВВС опять-таки должна опираться на систему баз по всему миру, а также на широкое использование авианосцев;
– главной дубинкой этого содружества должно стать ядерное оружие
Об ООН в речи сказано особо – как об организации, пребывающей во младенчестве. И далее: «Ни один человек ни в одной стране не стал спать хуже от того, что сведения, средства и сырьё для создания этой (атомной – И.З.) бомбы сейчас сосредоточены в основном в американских руках».
Тут британский политик, конечно, передёрнул. Ко времени произнесения этой речи союзники успели разработать несколько планов умиротворения СССР с использованием ядерных бомб. Также предполагалось уничтожать ядерными бомбардировками группировки советских войск в Европе. Спокойному сну это совсем не способствовало.
Сегодня принято считать, что ООН справляется с задачами поддержания мира более успешно, чем её предшественница (Лига Наций), ведь последней удалось отложить очередную войну всего на 20 лет, тогда как с момента окончания Второй мировой миновало уже около 70. Однако похоже, что если бы не успех советского ядерного проекта, то к началу 50-х годов «младенческую» организацию просто попросили бы заткнуться и не вмешиваться, пока организация более взрослая устанавливает мир во всём мире.
Разумеется, в СССР это осознавали. И даже (осознавая всю безнадёжность попыток) предлагали держателям контрольного пакета НАТО принять в организацию Советский Союз.
В начале 1954 года в Берлине состоялась конференция глав МИД СССР, США, Франции и Великобритании. На ней в очередной раз прозвучал тезис о том, что НАТО – оборонительная организация, которая не направлена против СССР. Возможно, именно она актуализировала шутку Сталина двухлетней давности по этому же поводу: «…не следует ли в таком случае СССР к нему [НАТО] присоединиться?».
В течение марта А. Громыко (в то время – первый замминистра иностранных дел) готовит ноту, которая 31 марта 1954 года была передана руководству НАТО: СССР ставит вопрос о своём членстве в организации. А также о заключении договора о коллективной безопасности в Европе с участием США, что, кажется, полностью отвечает одному из тезисов речи Эйзенхауэра «Шанс для мира» (1953 г): «…ни одна страна не сможет обеспечить собственную безопасность, оставаясь в изоляции от остального мира». 7 мая приходит отказ: «Нереальная природа предложения не заслуживает обсуждения».
По сути, советское руководство предложило вернуться к архитектуре Венской системы отношений в обновлённом формате. Однако теперь блоку западных держав не потребовалось 30 с лишним лет, чтобы отказаться от этой модели. Тем более, что уже с начала президентского срока Эйзенхауэра в США по просьбе Франции отрабатывалась программа военного вторжения во Вьетнам (А. Даллес, 1953 г: «…можно очистить Индокитай за восемнадцать месяцев, если оказать французам полную военную помощь»).
Последствия отказа СССР по обеим инициативам нам также хорошо известны: виток гонки вооружений, противостояние двух военно-политических блоков (после отказа западного блока создать общую систему безопасности СССР создал собственную – Организацию Варшавского договора), Карибский кризис. После чего СССР и США в результате всё равно пришли к необходимости садиться за стол переговоров и разряжать международную ситуацию. 10 лет после Карибского кризиса были посвящены именно этому.
С тех пор, конечно, многое поменялось. СССР прекратил существование, Блок НАТО вырос более чем вдвое, расширившись не только на страны Варшавского договора, но и Прибалтику. В Европе до сих пор нет системы безопасности с участием России.
Блок НАТО, напомним, создавался для противодействия растущему влиянию СССР в Европе и мире – Черчиль несколько раз обращался к этой теме в Фултонской речи. Но как минимум с конца 1991 года эта задача неактуальна – как говорят в спорте, «по причине неявки соперника».
Ладно, допустим, в новом мире есть новые угрозы – тот же терроризм. Однако именно 1990-е показали, что НАТО изначально не была ни проектом поддержания безопасности, ни проектом сдерживания мирового коммунизма.
Это был проект мирового господства.
Девяностые были временем, когда данный проект на полном серьёзе считал себя состоявшимся и успешным. Именно в логике этого господства становится понятно, почему поражение главного и страшного противника в Холодной войне вызвало лишь резкий рост военного блока, противостоявшего ему. Именно эта логика объясняет, почему за расползанием НАТО на бывшую Восточную Европу началась долгая охота на непокорные режимы — зачастую вплоть до полного их уничтожения. Именно эта логика объясняет, почему именно после победы блока, организованного для безопасности — собственно безопасность в мире скатилась на уровень примерно начала XXвека. Победитель Советского Союза разбирался с оставшимися целями.
Уже нулевые показали, что в проекте мирового господства работает не всё. Идея простой «замены плохих режимов хорошими» оказалась несостоятельной. Оказалось, что некоторые государства вообще могут существовать только в виде «плохих режимов» — а при других конфигурациях превращаются в зоны хаоса.
Оказалось, что удержание контроля над завоёванными территориями обходится победителям в суммы, нивелирующие бонусы даже от захваченных ресурсов.
Оказалось, что созданные «зоны хаоса» на месте бывших непокорных стран представляют собой прямую и непосредственную угрозу метрополиям «нового мирового порядка». Что начало доказываться самолётами в Нью-Йорке в 2001-м и доказывается сейчас суицидальными атаками на Брюссель в 2016-м. Резким ростом наркотрафика из освобождённых Косово и Афганистана 15 лет назад — и миллионными потоками нелегалов в Европу сейчас.
[/center]
Наконец, уже в самые последние месяцы оказалось, что в борьбе с этой настоящей угрозой куда эффективнее сохранившиеся остатки той самой, недобитой «ялтинской» системы мироустройства. То есть немодерновый сирийский светский режим и недемократическая недобитая Россия со своими ВКС.
И сегодня мы наблюдаем фактически раздвоение западного сознания. Часть «натовских» элит – классово и ведомственно заинтересованная в продолжении в том же духе — продолжает зачитывать вслух мантры об Угрожающей России, которую необходимо сдерживать старыми добрыми средствами. То есть накачивая Европу военными и военной же истерией, увеличивая бюджеты на оборону и разрабатывая «планы Б». Потому что на самом деле додавить Россию можно, надо ещё чуть-чуть напрячься, и получится, и додушим. В общем, дайте денег. А одновременно озвучивается точка зрения не просто альтернативная, а полностью противоположная:
—
Это, на всякий случай, лидер республиканской президентской гонки в США Дональд Трамп.
И это наглядно демонстрирует, что проект мирового господства, затеянный 67 лет назад, — всё-таки «не взлетел».
Это не значит, что его действительно свернут. Даже при президенте США Трампе НАТО будет существовать ещё долго. Бюрократические структуры вообще имеют свойство переживать свою полезность, порой на десятилетия. Для НАТО куда очевиднее перспектива превратиться в нечто вроде Священной Римской империи времён упадка, существующей не столько для решения конкретных задач, сколько для жизнеобеспечения бюрократического аппарата.
А мировые задачи будут решаться, как доказывается сегодня практикой, уже совсем другим способом.
